— Это плохо, дорогая. А за что он сидит?
Женщина поджала губы и посмотрела в лицо Десси, прежде чем ответить.
— Он отбывает семь лет за тяжкое телесное повреждение. Но он не был виноват.
Десси кивнул.
— Скоро подойдет паром.
Пока они беседовали, Десси заметил, что к паромному терминалу подъехала полицейская каталажка. Повернувшись к женщине, он добродушно предложил:
— Как насчет того, чтобы немного выпить в пабе? Паром подойдет еще через некоторое время.
Женщина кивнула.
— Меня зовут Кэти. А вас?
Десси обнял ее за плечи и повел в паб.
— Меня зовут Юджин. Юджин О'Дугалл.
— У меня слюнки текут, черт побери! — воскликнула женщина.
Исполненный надежд, Десси сказал:
— Насчет этого мы посмотрим потом, а? А теперь садитесь и закажите напитки, пока я схожу за «Джимми Риддл».
Десси выскользнул из паба и сделал звонок по мобильнику; за этот звонок он рассчитывал получить пять сотен фунтов. Он позвонил Эрику на мобильный и сказал:
— Ящик на месте. Сейчас пять минут первого.
Эрик что-то проворчал в трубку, и Десси отключил телефон. Потом он вернулся к миловидной Кэти и к газете «Спортивная жизнь». «Как бы там ни было, а сегодня неплохой день»! — мелькнуло у него в голове.
Эрик повел самосвал по трудной дороге к Дьявольскому мосту. Он ехал по крайней полосе вдоль обочины, позволяя множеству людей обгонять его. Эрик даже заходил так далеко, что махал им рукой, как обычно делают добропорядочные водители. Нижний край его маски был закатан кверху, как у спортивной шапочки. Он лишь натянул ее на лоб. И, кроме того, на нем была темная спецодежда.
Эрик нащупал ногой под сиденьем «армалит» и улыбнулся… Больше всего он любил прыжки. Он наслаждался и похищениями детей, которых тупые иностранцы привозили в дурацкие страны. Но это были не самые лучшие моменты.
Больше всего он наслаждался азартным возбуждением — вот что он обожал! Это было все равно, что снова попасть на Фолклендские острова или в Залив. Неважно, что он находился в Заливе в составе британской армии, пусть не официально. Наемников в любом случае призывали, и британское правительство было не прочь само привлекать их время от времени. Это стало привычкой, которую они усвоили от янки. Кое-что он узнал и в Корее: нечто такое, что поддерживало его на хорошем физическом уровне и больше тридцати лет наполняло ему карманы.
Позади него ехали Джонни и братья Маканултис. Мотоциклы были проверены и готовы тронуться в путь, все оружие находилось на месте, под рукой.
Все, что им сейчас нужно было сделать, — это прибыть к месту назначения и ждать…
Но ждать труднее всего.
Полицию поставили в известность, что особо опасный преступник находится в настоящее время на дороге. И, как обычно делалось в таких случаях, полицейские засели в окрестностях и на перекрестках вдоль всего пути. Машину, перевозящую преступника, нельзя было останавливать ни на минуту. По прибытии машины-каталажки в Портсмут, она была сразу пропущена на переправу. И за ней, почти след в след, ехала большая транспортная машина, которая обеспечивала сопровождение перевозки до следующего пункта назначения, где каталажку передали бы под наблюдение маленькой «панды».
Начиная с этого пункта перевозке следовало набрать скорость, особенно при въезде на шоссе А1, а «панда» должна была следовать за ней на расстоянии трех машин… Если не знать, кого везет каталажка, то можно подумать, что это обычная полицейская машина, перевозящая рядовых преступников в открытую тюрьму.
Только полиция и тюремные власти знали, кого перевозила каталажка. Два полицейских в «панде» наслаждались ездой и болтали о разных вещах, которые не имели никакого отношения к каталажке, что ехала впереди, всего в трех машинах перед ними. Болтали о женах и детях, о спортивных играх, о регби — вот темы разговоров двух полицейских, которые и понятия не имели, что в ходе этой перевозки — менее чем через тридцать минут! — будет совершен прыжок.
Припарковав самосвал на узкой боковой дороге, Эрик закурил сигару и откинулся на спинку сиденья, раскрыв «Гардиан». Он постоянно поглядывал в боковое зеркало, следуя за дорогой. Джонни припарковал «мерседес» в двадцати ярдах от него, за кустами, на поросшей травой обочине. С дороги его практически не было видно.
Они ждали. В салоне «мерседеса» росло напряжение. Мужчины начинали потеть перед прыжком — в своих плотных робах и вязаных шапочках-масках.
Гарри Гатчинс и Фредди Карвер сидели в «косворте», припаркованном вблизи пешеходного мостика, в двух милях от Дьявольского моста. Оба были совершенно спокойны — чтобы не сказать, что это им просто докучало. Гарри должен был вести дальше «косворт», а Фредди — «гранаду». Оба они считались опытными водителями, оба пользовались доверием и оба привыкли к уважению.
Гарри был вообще лучшим водителем из участвовавших в этом деле; он также являлся хорошим другом Эрика, и вследствие этого работал с ним по всему миру на похищениях — от Турции до Египта и Дубаи. Он в течение многих недель колесил по разным дорогам во всех этих местах, чтобы найти ту дорогу, что подошла бы ему больше всего. На первый взгляд он выглядел неприметным: песочного цвета волосы и брови, обычные черты лица — он был похож на отцов или братьев многих людей.
Фредди отличался маленьким ростом и смуглостью. Как и Гарри, он слыл отличным водителем. Он всегда серьезно брался за свою работу и был прекрасно к ней подготовлен, даже если она представляла собой ограниченную задачу — скажем, всего лишь перевезти братьев Маканултис, а не вовсе Джорджио. Фредди организовал все так, чтобы встретить их машину в пяти милях от места прыжка: полиция ни за что не догадалась бы, кто нанес ей удар…
Все эти мужчины впоследствии должны были исчезнуть с лица земли. Включая водителей.
Петер Джонс, напевая себе под нос, вел машину-каталажку по шоссе А1. Несмотря на то, что это противоречило правилам, он всегда возил с собой небольшой кассетный плеер и часто во все горло распевал песни в стиле кантри, да и западную музыку тоже, не обращая внимания на крики из кузова перевозки и стук в стену за своей спиной.
«Черт бы их подрал, мать их!», — таково было его отношение к этому. Петер знал, что он — главный во всех этих случаях. Тюремщики тоже это понимали.
Он запирал их — и он же позволял им выйти. Он был Самый Главный, и наслаждался каждой секундой своей власти…
…Следующей песней композиция была Долли Партон; она пела свой хит «Я всегда буду любить тебя». Это была одна из любимых песен Петера, и он включил плеер еще громче, чтобы искаженный голос Долли перекрыл крики, доносившиеся из кузова у него за спиной. Размышляя о трех наиболее ценных качествах Долли, одним из которых был ее голос, он запел с нею вместе во все горло… Три стражника и заключенный застонали, едва через решетку просочились первые волны музыки.
