Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
Троцкий попытался объяснить, что он сегодня же передаст материалы в ЦК. Да, я получил письмо от Ленина 5 марта. Я сделал копию с документов, которые, конечно, имеют огромное значение, но «с другой стороны, они содержат резкую критику в адрес трех членов Центрального комитета». Теперь, сказал Троцкий, у него нет другого выхода, как ознакомить членов ЦК с письмом Ленина, но это не должно выйти за пределы ЦК. Можно себе представить реакцию руководителей партии на объяснения Троцкого. На следующий день он дал еще более путаные объяснения. Он, Троцкий, понятия не имел, что собирался делать Ленин со своими материалами по национальному вопросу. Он повторяет, что скопировал бумаги, поскольку собирался воспользоваться ими для внесения некоторых поправок в тезисы товарища Сталина по национальному вопросу. Неужели ЦК считает, что он поступил неправильно? Что же касалось желания Ленина опубликовать материалы, то он не может в одиночку принимать такие решения, а поэтому передает документы Центральному комитету.
Находясь в состоянии паники, Троцкий перешел к угрозам. 18 апреля он пишет Сталину, чтобы тот подтвердил правильность его действий, и требует от Сталина в том же духе написать письмо членам ЦК. Почему Сталин не написал письмо? Ведь как раз накануне у них состоялся разговор. Если Сталин немедленно не напишет письмо, то он, Троцкий, потребует, чтобы специальная комиссия исследовала этот вопрос и разобралась с выпадами в его адрес. «Вы лучше, чем кто-либо, знаете, что я не сделал этого до сих пор не потому, что это могло бы нанести вред лично мне», – написал Сталину Троцкий. Сталин выполнил его просьбу. Он написал членам ЦК, что действия Троцкого в отношении письма Ленина были совершенно правильными.
Уже находясь в изгнании, Троцкий попытался объяснить свое поведение, приукрасив очевидные факты. Он сделал попытку свалить всю вину на Каменева, выдумал разговор, который якобы произошел с секретарем Ленина, и тому подобное. Внимательно читая его воспоминания «Моя жизнь», понимаешь, что он сознательно путает даты писем, отправленных Лениным, и опускает телефонный разговор 5 марта, когда его попросили ответить, собирается ли он выступать по грузинскому вопросу. Он считает, что великодушно поступил по отношению к Сталину, хотя, если бы захотел, мог уничтожить его в один момент.
В чем же кроются истинные причины такого поведения? Можно предположить, что, получив 5 марта письмо от Ленина, Троцкий оказался в весьма сложном положении. Отказавшись заниматься грузинской проблемой и тайно скопировав материалы Ленина, Троцкий посчитал, что сделал правильный ход. Ленин мог выздороветь и вернуться к делам. Если бы этого не произошло, то Троцкий в благоприятный для себя момент достал бы припрятанный компромат на Сталина, и никто не смог бы обвинить его в том, что он пытается внести раскол в Политбюро и строит козни больному человеку. Но Троцкий не мог предположить, что Фотиева 16 апреля обратится к Каменеву.
Но возможно, Троцкий думал иначе. Предположим, он вступил в борьбу и сумел опровергнуть точку зрения Сталина. Кто окажется в выигрыше?
В своих воспоминаниях, написанных в 1929 году, Троцкий, естественно, выставляет Сталина негодяем. Но в 1923 году он видел в Зиновьеве своего главного конкурента в борьбе за власть. Дискредитация Сталина была бы на руку фракции Зиновьев – Каменев. У них большинство в ЦК, и, по всей вероятности, они назначат следующего Генерального секретаря. В стране Троцкий был вторым человеком, но в партии ситуация была резко противоположной. Товарищ Троцкий понятия не имеет о местных партийных организациях, он военный человек, сказал на XI съезде партии Анастас Микоян. У Троцкого было много горячих сторонников, но для партийных олигархов он оставался рядовым специалистом по военным и экономическим вопросам. Если он и мог добиться успеха, то только не с помощью партии. Следовательно, надежнее было оставить власть в руках «нейтрального» Сталина, чем дать лишний козырь Зиновьеву и Каменеву.
7 марта в состоянии здоровья Ленина произошло резкое ухудшение.
9 марта 1923 года у него случился новый, самый серьезный приступ болезни, который привел к потере речи и полному параличу правой стороны. Никаких диктовок. Никаких заговоров. Но с поразительным упорством он пытался объясняться жестами и приходил в неописуемую ярость, если его не понимали. Он успокаивался только в присутствии жены и сестры. В мае Ленин был перевезен из Кремля в Горки.
В апреле 1923 года состоялся XII съезд партии, и впервые с 1903 года он не смог принять участие в работе съезда. А ведь он так надеялся выступить на съезде! Невольно возникает вопрос: как человек, переживший в течение нескольких месяцев три тяжелых приступа, мог лелеять надежду на «полное выздоровление» или даже на частичное возвращение к прежним обязанностям? Каменев заверил, что съезд пройдет в соответствии с пожеланиями Владимира Ильича.
Политбюро продемонстрировало съезду невиданную сплоченность; за кулисами уже появились первые признаки будущей борьбы за власть. До открытия съезда встал вопрос, кто вместо Ленина будет выступать на открытии съезда. В итоге эту миссию Зиновьев взял на себя. В партии и в стране никто не понимал, что происходит в отсутствие Ленина; кто взобрался вверх, кто опустился вниз, почему. Эта неразбериха сказалась на традиционных приветствиях, которые советские учреждения направляли в адрес съезда. Кто-то приветствовал «наших вождей» Ленина и Зиновьева, кто-то Ленина и Троцкого, самые благоразумные – Ленина, Зиновьева, Каменева и Троцкого или одного Ленина. Но никто в этот день не подумал отдать особую дань скромному человеку, Генеральному секретарю партии.
Единство высшего руководства партии было продиктовано вескими причинами. Опять возникло недовольство и среди рядовых членов партии, и во внутрипартийных кругах. Различные рабочие группы высказывали недовольство новой экономической политикой и уровнем жизни городского пролетариата. На съезде открыто говорилось и о диктатуре Политбюро, которое, по выражению одного из делегатов, стало «святее папы римского». Наиболее серьезной критике подвергся Зиновьев. Вечно недовольный Осинский похвалил двух членов триумвирата, Сталина и Каменева, и дал понять, что не хотел бы видеть Зиновьева с его «генеральскими» замашками в составе триумвирата. Зиновьев попытался обезоружить противников. Что это за разговоры о власти, о нем и других членах Политбюро? «Отстаньте, пожалуйста, товарищ Осинский», – попросил Зиновьев. У них уже столько власти, что они не знают, что с ней делать. «Никто не гонится за властью».
Сталин вел себя уверенно. Если он и был обеспокоен, что в зале многие знают о критике Ленина в его адрес, то не показывал виду. Он шутками отражал критические нападки в свой адрес. Кто-то пожаловался, что на съезде отсутствует свобода слова. Сталин ответил, что этот съезд ЦК подготовил намного лучше, чем предыдущий. Сталин демонстрировал терпимость и непредубежденность. Как приятно видеть, что бывшие эсеры и меньшевики стремятся вступить в партию! Партия нуждается в притоке свежих сил; ее руководство стареет и устает – посмотрите на товарища Ленина. Поэтому он настаивает на расширении ЦК, на приходе в него «людей с независимыми взглядами». Он, конечно, собирался расширять ЦК не за счет «простых рабочих», а за счет преданных функционеров, которые помогут ему ослабить власть Зиновьева. В адрес Политбюро было выдвинуто обвинение, что некоторые свои действия оно держит в секрете. «Да, – ответил Сталин, – не обо всем можно говорить открыто; враг не дремлет. Партия в отличной форме. Как ужасно, что с нами сегодня нет товарища Ленина, он был бы горд происходящим!»
Ознакомительная версия. Доступно 40 страниц из 196
