Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 204
В январе состоялся ряд дворянских собраний. Большинство присоединилось к резолюции Дворянского съезда от 30 ноября. Исключение составило Курское дворянское собрание, которое 18 января (большинством 119 против 6 голосов) приняло адрес государю, в котором говорилось: «Смущены слабые сердца, мятутся страсти, и легковерные умы пытаются искать виновных в неудачах среди поставленного Вами правительства, в его переменах видят залог грядущего успеха… В эти черные дни присоединим ли мы наш голос» (к этим требованиям)… «Забудем ли мы заветы истории, примеры недавнего прошлого? Нет, Государь… Твоим доверием, а ничьим иным, неведомым и непостоянным, должны быть облечены призванные к верховному управлению люди…»[264] Государь ответил, что это обращение «глубоко Его тронуло».
Монархические организации многих городов присылали государю свои записки и челобитные, высказываясь за роспуск Госдумы и за строгий контроль над общественными организациями. Русское собрание исключило из своей среды В. Пуришкевича, который оказался отвергнутым всеми своими прежними единомышленниками; «Земщина» назвала его «выжатым лимоном».
Правые круги не имели большого влияния в стране; но, в сущности, не имел его и блок. В стране действовали стихийные силы: «расходились широкие круги» после думских речей об «измене» и убийства Распутина – событий, глубоко поразивших народную психологию.
К этому времени – концу 1916 г. – относится высочайшее повеление о назначении сенаторской ревизии учреждений, ведающих предоставлением отсрочек лицам, призывавшимся на военную службу. Дело в том, что временные отсрочки давались не только должностным лицам, работа которых была необходима для правильного функционирования правительственных учреждений, но и многим лицам, работавшим в ряде общественных организаций.
Последние, получившие вскоре в военной среде название «земгусаров», часто развивали на фронте противоправительственную деятельность и являлись разносителями вредных слухов. Государь решил положить всему этому конец, пожелав прежде всего проверить основательность льгот, даваемых этим лицам, освобождавшимся от несения прямых обязанностей воинов на фронте. Во главе ревизии им был поставлен известный член Государственного совета, сенатор князь А. А. Ширинский-Шихматов, помощниками же его были назначены сенаторы А. В. Степанов и В. Брюн-де-Сент-Ипполит.
Война шла своим ходом. В конце декабря русские предприняли наступление на рижском фронте («единственное наступление, бывшее для нас неожиданным», – отмечает германский генерал Гофман). При сильном морозе, через замерзшие болота русские продвинулись в сторону Митавы. Но после недели боев наступление прекратилось. По слухам, в некоторых войсковых частях опять проявилось нежелание идти в атаку. Военные обозреватели объяснили, что этот «удар накоротке» должен был отвлечь германские силы от румынского фронта, и эта задача действительно была отчасти достигнута. Это было последнее наступление императорской армии.
* * *
19 января в Петрограде открылась междусоюзная конференция. Англию представляли лорд Мильнер и лорд Ревельсток, Францию – Думер и генерал Кастельно, Италию – сенатор Шалойя; в конференции также участвовали послы соответственных стран. В русскую делегацию входили Н. Н. Покровский, генерал М. А. Беляев, генерал В. И. Гурко (заменявший М. В. Алексеева на посту начальника штаба во время его болезни), П. Л. Барк, Э. Б. Войновский-Кригер. Конференция продлилась до 7 (20) февраля. Ее задачей было установление общего плана для кампании 1917 г.
В русском обществе, которое за эти месяцы расценивало все события с точки зрения внутренней политики, ходили самые невероятные слухи. Говорилось, что союзники решили взять русскую власть «под опеку», назначить своих представителей в русский Главный штаб, потребовать «ответственного министерства» и т. д. Союзных делегатов усиленно чествовали; в Москве им устраивались торжественные банкеты; в публике распространялись якобы произнесенные ими апокрифические речи.
На банкете в Петрограде (30 января) лорд Мильнер дал остроумный ответ на эти ожидания. Указав, что русское хлебосольство подвергает серьезному испытанию иностранных гостей, английский делегат выразил надежду на то, что «и умственные способности наши выйдут из испытания так же блестяще. В этой стране изумительных слухов такой доверчивый человек, как я, может кончить чуть ли не сумасшествием. Я часто вспоминаю анекдот Бисмарка, который рассказывал про одного приятеля, что, просыпаясь каждый день, он говорил: «нет, нет, нет», ибо, будучи человеком слабого характера, он боялся, что в течение дня он согласится на что-нибудь вредное для себя. У меня такое же чувство по отношению к вашим слухам». Лорд Мильнер заверил слушателей, что в «нашей конференции ничего сенсационного нет».
Союзники на самом деле не отважились делать государю прямых указаний по внутренней политике; тем более они не могли ничего требовать. Но в секретной записке лорда Мильнера, поданной государю 4 февраля, имелись пожелания, которые, видимо, и дали основания для преувеличенных слухов.
Касаясь распределения военного снабжения между союзниками, лорд Мильнер писал: «Мы все сидим в одной лодке, и мы вместе выплывем или вместе потонем. Мысли об отдельных интересах какой-либо из союзных наций быть не может…» Средства союзников ограниченны; есть предметы, которые Россия могла бы производить сама, а не получать от союзников; «для этого нужна лучшая организация». Воздавая хвалу работе Земского и Городского союзов, лорд Мильнер, ссылаясь на пример Англии, говорит о желательности привлечения лучших специалистов и «назначения их, совершенно не считаясь с официальными традициями, на высшие правительственные посты». Кроме того, лорд Мильнер указывал, что всякий военный материал, поступающий в Россию от союзников, должен был бы сопровождаться «несколькими людьми», опытными в обращении с данным материалом. «Тут не может быть речи о вмешательстве в дела русской военной власти»: дело только в том, что «мы передаем России не только машины, но и наш опыт в обращении с этими машинами».
В какую форму могло вылиться такое техническое содействие, об этом подробнее не говорилось. Практического осуществления эти пожелания вообще не получили.
Союзники, в особенности французы, настаивали на возможно более раннем и одновременном весеннем наступлении. Называли 15 (2) апреля. Генерал В. И. Гурко указывал, что русская армия находится сейчас в периоде реорганизации – создания 60 новых дивизий (путем перехода от 4-батальонных полков к 3-батальонным); проведение этой реформы требует времени. Французские делегаты заручились письменным подтверждением обещания России поддерживать притязания Франции на рейнскую границу. Вернувшись в свои страны около 20 февраля, союзные делегаты сообщили в печати, что в России царит полное единодушие насчет войны. («Споры касаются только административных мер, что можно наблюдать и в Англии», – говорил лорд Мильнер.)
Германия настолько опасалась предстоящей кампании 1917 г., что рискнула на отчаянный шаг беспощадной подводной войны, надеясь «уморить англичан с голоду» и прервать сообщение между Англией и материком раньше, чем начнется решающее наступление союзников. Германия объявила об этом 19 января; уже 30 января Соединенные Штаты порвали с ней дипломатические сношения. Дело быстро шло к вмешательству Америки в войну; шансы союзников повышались еще более.[265]
Ознакомительная версия. Доступно 41 страниц из 204
