– Обними меня.
Меркурио прижался к ней.
– Не могу сдержать слезы, – всхлипнул он.
– Ну вот и хорошо, – прошептала Анна. – Вот и хорошо, малыш. – Она нежно погладила его по плечу. – Иногда стоит вспоминать о том, что ты совсем еще маленький мальчик. – Дель Меркато отстранилась и поддела пальцем его подбородок. – Обещаешь?
Меркурио молча кивнул, шмыгнув носом.
Улыбнувшись, Анна отерла ему нос рукавом платья.
– Фу, мерзость какая! – отстранился Меркурио.
– Прекрати, в конце концов, я твоя мать. – Анна лукаво улыбнулась, и они вместе направились к дому. На пороге она крикнула: – Тонио, Берто, вы уже поели?
– Да, наелись, – с набитым ртом ответил ей Тонио.
Меркурио вытер слезы. Анна улыбнулась, глядя на него.
– Не волнуйся, не заметно, что ты плакал.
– Еще бы, в такой темноте, – ухмыльнулся Меркурио.
В дверном проеме показались Тонио и Берто.
– Ну что, мы ко всему готовы.
– У вас хорошая команда? Я могу на вас положиться? – спросила Анна.
– Мы собрали лучших вольных гребцов, синьора, – ответил Тонио. – Эта каракка будет нестись по волнам быстрее ветра.
– Хорошо, – кивнула Анна. – А матросы?
Братья пожали плечами.
– Жуан сказал мне, что собрал своих бывших товарищей, – ответил Меркурио.
– Хорошо… – Анна не знала, что еще сказать.
Меркурио смущенно посмотрел на нее.
– Что ж, тогда…
Тонио и Берто не знали, куда глаза девать.
– Ладно, мы тогда тебя в лодке подождем, – заявили они и направились в сторону канала.
– Мы прощаемся не навсегда, – заверила Анна. – И не забывай, я…
– Всегда буду рядом, – договорил за нее Меркурио.
– Да. Всегда.
Юноша поплелся прочь. Он не знал, увидит ли ее когда-нибудь вновь. В груди защемило, сперло дыхание.
– Подождите меня! – крикнул он и бросился вдогонку за Тонио и Берто. Сейчас Меркурио не хотелось оставаться одному.
Братья повернулись.
И в тот же миг крохотная фигурка скользнула к лодке и спряталась под накидкой на корме.
Тонио, Берто и Меркурио поднялись на борт и поплыли по каналу, не подозревая, что у них в лодке прячется заяц.
Не успели они отчалить от берега, как впереди показалась крытая гондола. Лодки проплыли друг мимо друга, и Меркурио почудилось, будто он заметил руку, державшую полог, и в лунном свете на руке блеснуло кольцо. Кольцо с двуглавым орлом.
– Кто бы это мог быть? – удивился Тонио.
Меркурио не ответил, глядя гондоле вслед.
Лодка причалила к берегу, и гондольер, спрыгнув на сушу, привязал ее к колонне, а затем нагнулся к пологу крытой части.
– Мы прибыли на место, ваша светлость. Изволите идти?
– Еще нет, – донесся голос из-за полога.
Гондольер промолчал. Он ждал два часа, не двигаясь с места.
– Свет уже погас? – спросил его человек, сидевший в гондоле.
– Да, ваша светлость.
– Помоги мне выйти.
Гондольер открыл дверь и придержал лодку, чтобы та не колыхалась, а затем подал своему синьору руку.
Мужчина вышел из гондолы и неуверенно направился к больнице. У двери он остановился еще раз, словно собираясь вернуться, но затем приказал гондольеру ждать в лодке и вошел в зал. В помещении горело лишь несколько свечей, заливавших зал слабым светом. Все спали, кроме одного больного, лежавшего с книгой в руках. Мужчина молча подошел к нему и остановился.
Скарабелло поднял взгляд от книги. Его глаза казались пустыми, но он узнал своего гостя.
– Джакопо… – прошептал он.
– Чао, Скарабелло, – ответил Джустиниани.
Скарабелло инстинктивно прикрыл рот ладонью, пряча изуродованную губу, но затем медленно опустил руку. Теперь в его глазах читался цинизм.
– Ты пришел, чтобы увидеть мою смерть?
Джустиниани смотрел на него в слабом свете свечей.
– Нет… Я пришел, чтобы попрощаться.
Скарабелло сощурился, его голубые глаза блеснули, в них светилось изумление. И страх.
– Можно мне присесть? – спросил Джустиниани.
Скарабелло молча сдвинулся в сторону.
Джустиниани сел на край лежанки.
Они молча посмотрели друг на друга.
– Мальчишка рассказал тебе, да? – наконец спросил беловолосый.
Джустиниани кивнул.
– Он не должен был так поступать со мной, – горько произнес Скарабелло.
– Я рад, что он мне рассказал.
Мужчины молчали, глядя друг на друга.
– Я тебе противен?
– Нет…
– Ты всегда был никудышным лжецом.
Джустиниани промолчал.
– Мне не нужна твоя жалость.
Патриций все еще проникновенно смотрел на него. В его голубых глазах отражалось мерцание свечей.
– Гордыня всегда была твоим величайшим пороком. Я не чувствую жалости.
– А что же? – немного неуверенно спросил Скарабелло.
– Боль.
Беловолосый отвел взгляд.
– Как ты мог приехать сюда? – проворчал он. – Человеку твоего положения нельзя показываться в таком месте.
– Высказался? – спросил Джустиниани.
Скарабелло вздохнул.
– Да.
И вновь воцарилось молчание.
– Ты поможешь мальчишке, когда я умру? – спросил альбинос.
– Почему он для тебя так важен?
Беловолосый посмотрел на Джустиниани.
– Все не так, как ты думаешь.
– Нет?
– Нет. Никто… – Скарабелло осекся, точно вынужден был сознаться в страшном преступлении. – Никто не смог бы занять твое место.
Рука Джустиниани легла рядом с ладонью Скарабелло, их пальцы соприкоснулись – едва-едва. В конце концов, они ведь были мужчинами.
– Так почему же?
– Потому что он немного похож на нас с тобой. Мечтает о свободе, которой нет…
Джустиниани растроганно кивнул.
– Я помогу ему, если мне представится такая возможность.
– Ты должен делать то, что я тебе говорю… Не забывай, я крепко держу тебя за яйца… – Скарабелло было трудно говорить.
Джустиниани улыбнулся.
– Болтун.
