отпускал.
Он качал головой и смотрел на меня большими, широкими, как у воздушного змея, глазами.
— Я должна идти, — повторила я, чувствуя себя совершенно разбитой. — Мне так жаль.
— Я пойду с тобой, — объявил он, а затем продолжил использовать одну руку, чтобы разорвать провода.
— Прекрати это, — приказала я, перехватив его непослушную руку своей свободной. — Ты навредишь себе.
— Я хочу тебя, — простонал он, потянув меня за руки. — Только тебя.
В растерянности я посмотрела на его родителей, которые смотрели нашу маленькую битву.
Мистер Кавана просто покачал головой и вывел хихикающего Гибси из комнаты.
— Я пойду, — пообещала я миссис Кавана. — Мне просто нужно… — мои слова оборвались, когда Джонни обнял меня за талию и прижался ко мне.
— Ты ящерица, — пробормотала я в отчаянии, чувствуя взгляд его матери на своем лице.
— Убери свет и останься со мной, Шэннон, как река.
— Я так сожалею об этом, — выдавила я, пытаясь и не сумев освободиться от его хватки. — Я всего на минутку…
— Оставайся с ним.
Мой взгляд метнулся вверх:
— А?
— Нет смысла его волновать, — тихо заявила она, пристально глядя на своего сына, который в настоящее время утыкался носом в мой живот. — Если тебе комфортно оставаться с ним, Шэннон, тогда ты можешь остаться.
Я не хотела оставлять его.
Не хотела возвращаться в раздевалку в Ройс.
Не сейчас.
Никогда.
Медленно кивнув, я прошептала: — Я позабочусь о нем.
— Тогда ладно. — Миссис Кавана тяжело вздохнула. — Я скоро вернусь.
А затем она развернулась и вышла из комнаты.
— У тебя из-за меня проблемы, — сказала я Джонни, как только дверь захлопнулась, оставив нас наедине. — Когда ты придешь в себя, мы поговорим о том, что ты только что сделал.
— Мне все равно, — сонно пробормотал он. — Я получил то, что хотел.
— И что это было? Я спросила. ‐Чтобы смутить твою мать?.
— Тебя, — невнятно произнес он. — Я держу тебя.
О, боже.
Мое сердце.
— Джонни, ты сейчас говоришь странные вещи, — выдохнула я.
И тебе нужно остановиться.
Потому что это больно.
— Посмотри на это лицо, — прошептал он, глядя на меня со странным выражением. — Я собираюсь оставить тебя.
— Хорошо. Уступая его безумию, я уговорила его лечь обратно на подушку. — Ты можешь оставить меня.
Сидя рядом с ним, я наклонилась вперед, положила руку ему на голову и погладила его по щеке второй рукой.
Его руки все еще были сомкнуты вокруг моей талии, но теперь не так крепко.
— Закрой глаза, — тихо сказала я ему. — Я буду здесь, когда ты проснешься.
— Скажи мне, что любишь меня, — умолял он.
— Джонни…
— Скажи мне.
Сделав ровный вдох, я прошептала:
— Джонни, я люблю тебя.
— Спасибо, черт возьми, — простонал он, громко выдыхая.
— Ты этого не запомнишь, — добавила я дрожащим голосом. — Но я сделала это.
Это была единственная причина, по которой я говорила ему правду.
— Мне нравятся твои сиськи, — сообщил он мне тогда.
— Ты их не видел.
Он торжественно кивнул:
— Видел.
Я покачала головой.
— Нет, ты, должно быть, думаешь о ком-то другом.
— Я всегда думаю только о тебе, — ответил он. — Только ты, никого больше.
Мое сердце.
Мое бедное, бедное сердце.
У меня не было ни единого шанса с этим парнем.
— И твоя киска. — Он закрыл глаза и застонал. — Я тоже ее видел.
ДА.
Да, он видел.
О, слава богу, он не сказал этого при своих родителях…
— Все мое.
— Что?
— Ты, — он вздохнул и крепче обнял меня. — И твоя идеальная, маленькая киска.
— Джонни, — выдохнула я. — Ты не можешь говорить такие вещи.
— Потрогай мой член.
— Нет, Джонни, я не буду трогать твой член.
— Ты уверена?
Я усмехнулась:
— Я уверена.
— Но ты сделаешь это, верно? — спросил он, выглядя несчастным. — Когда-нибудь?
— Когда-нибудь, — прошептала я ему на ухо. — Я обещаю.
Он улыбнулся мне с этим очаровательным, пьяным выражением.
— Поцелуй меня, — промурлыкал он.
Покачав головой, я наклонилась вперед и прижалась губами к его губам.
— Не оставляй меня, — простонал он, лицо исказилось от боли. — Я больше не гожусь… но не уходи?
— Что?
— Я… сломлен.
Я покачала головой:
— Ты не сломлен.
Джонни застонал, как будто ему было больно.
— Больше никакого… регби, — пробормотал он невнятно, а затем покачал головой.
— Это не имеет значения.
Он кивнул:
— Имеет.
— Посмотри на меня… — Я наклонила его лицо к своему. — Джонни Кавана, открой глаза и посмотри на меня.
Приложив немало усилий, он это сделал.
Я подождала, пока он сосредоточится на моем лице, прежде чем продолжить.
— Ты стоишь намного больше, чем регби. — Я поцеловала его в губы, потому что, честно говоря, у меня была проблема с неуместными поцелуями, когда дело касалось этого парня. — Если бы ты никогда в жизни не взял в руки мяч для регби, для меня это не имело бы значения.
— Я думаю, ты мне нужна навсегда, — невнятно произнес он.
— Я думаю, ты мне тоже нужен навсегда, — призналась я.
— Ты такая красивая, — пробормотал он невнятно. — В тот самый первый день. Бум.
— Бум? — Я хихикнула.
Он торжественно кивнул:
— Бум
— Слушай, я пойду и сяду на стул рядом с твоей кроватью, — уговаривала я, пытаясь выпутаться из его проводов и скользких рук. — Чтобы ты мог немного поспать.
Джонни покачал головой и притянул меня ближе:
— Спи со мной.
— Джонни, ты только после операции, — вздохнула я. — Тебе нужно отдохнуть.
— Если это любовь, то это ты, — ответил он, потянув меня вниз, чтобы лечь рядом с ним.
— А? — Спросила я, когда скользнула на бок и изо всех сил старалась не ткнуть его в ноги.
— Ты, — сонно пробормотал он, обнимая меня тяжелой рукой за плечи.
— Я что? — Что случилось? — прошептала я, положив руку ему на живот и прижавшись к нему.
— Ты — любовь. — Он удовлетворенно вздохнул. — Останься со мной.
Всегда.
— Я останусь с тобой, — прошептала я, чувствуя в этот момент больше, чем могла выдержать.
— Кто заставляет тебя грустить? — затем он спросил невнятным и сонным голосом. — Скажи мне, крошка.
— Никто, Джонни.
— Ты лжешь, и это ранит мое сердце, — простонал он, крепче обнимая меня. — Все эти отметки. Мне больно, когда я знаю, что кто-то причиняет боль моей Шэннон.
— Джонни…
— Кто причиняет тебе боль, малышка? — он сонно пробормотал. Он громко зевнул, а затем вздохнул. — Я это исправлю.
— Это секрет, — выдохнула я, чувствуя, как мое тело дрожит.
— Я никому не скажу, — прошептал он.
Судорожно вдохнув, я зажмурилась и прижалась губами к его уху:
— Мой отец.
Я подождала несколько секунд, пока он что-нибудь скажет.
Он этого не сделал.
Когда я открыла глаза и посмотрела на его лицо,
