поскольку у него была возможность освежить свой скудный немецкий, но головы он не поднимал, несмотря на новый прилив энергии. Душу его терзала тревога. Скоро закончится дневная смена, африканских работников соберут на палубе, посадят в катера и отправят в лагерь на один из островов. Оставаться на крейсере ночью никому из местных категорически не позволяли.
Возможности войти в помещение и спрятать там часовой механизм он ждал уже с самого полудня. Но ему все время мешали эти двое караульных. Совсем скоро будет уже семь часов вечера. Времени оставалось совсем мало. Себастьян снова быстро заглянул в помещение склада и поймал взгляд Валаки, двоюродного брата Мохаммеда. Валака стоял возле полок с пороховыми зарядами и наблюдал за укладкой. Встретившись с ним взглядом, он лишь беспомощно пожал плечами.
Вдруг в коридоре за спиной Себастьяна послышался глухой удар, словно на пол упал какой-то тяжелый предмет, а за этим поднялась суматоха и раздались крики. Он быстро оглянулся. Оказывается, на жаре одному из рабочих стало плохо, он потерял сознание и упал со снарядом в руках, тяжелый снаряд покатился и сбил с ног еще одного. В проходе поднялась суета, неразбериха, работа застопорилась. Оба караульных двинулись туда. Пробиваясь сквозь толпу чернокожих людей, они кричали, расталкивали всех прикладами. Вот он, удобный момент, которого так долго ждал Себастьян.
Он переступил порог склада и подошел к Валаке.
– Быстро отправь кого-нибудь на мое место, – прошептал Себастьян и, сунув руку в складки своей накидки, достал сигарную коробку.
Стоя спиной к двери и прикрывая движения накидкой, он отодвинул защелку и открыл крышку.
Дрожащими от спешки и нервного возбуждения пальцами он стал заводить пружину часового механизма. В нем что-то щелкнуло, и секундная стрелка побежала вокруг циферблата. Несмотря на шум и гам в проходе, приглушенное тиканье механизма показалось Себастьяну как-то уж очень громким. Он торопливо закрыл крышку, опасливо оглянулся на дверь. Там стоял Валака, лицо его посерело от страха, в любую минуту все может раскрыться, но он кивнул-таки Себастьяну, давая знать, что караульные все еще возятся снаружи.
Себастьян быстренько сунул сигарную коробку на ближайшую полку, между двумя завернутыми в бумагу цилиндрами с порохом. Положил сверху еще несколько, чтобы коробку не было видно.
Потом сделал шаг назад и с удивлением поймал себя на том, что дышит тяжело, с каким-то присвистом в горле. На бритой голове его отчетливо выступили капельки пота. На бархатисто-черной коже в электрическом свете они казались стеклянными бусинами.
– Готово? – услышал он рядом хриплый голос Валаки.
– Готово, – так же хрипло ответил Себастьян.
Он вдруг ощутил страстное желание поскорей убраться из этой комнаты со стальными стенками, подальше от сигарной коробки, несущей разрушение и страшную смерть, подальше от удушающей давки потных тел, в которой он находился весь этот день. Его пронзила страшная мысль: а вдруг мастер, изготовивший этот сложный механизм, допустил ошибку и уже сейчас батарейка нагревает проводки, ведущие к детонатору, что неминуемо приведет к скорому взрыву? Глядя на эти тонны пороха и взрывчатого вещества в снарядах, он задрожал, его охватила паника. Ему захотелось немедленно бежать отсюда, пробиться сквозь толпу и вырваться на свежий воздух. Себастьян уже дернулся было, но вдруг застыл на месте.
Как по мановению волшебной палочки, шум в проходе прекратился, и теперь был слышен только один голос. Он доносился от наружных дверей, отрывистый, грубый и властный. Себастьян уже много раз за день слышал этот голос и очень его боялся. Он всегда возвещал приближение опасности.
– Немедленно вернуться к работе! – рявкнул лейтенант Кайлер, входя в помещение склада. Он достал из кармана часы, посмотрел на циферблат. – Сейчас пять минут восьмого. До конца работы еще полчаса.
Лейтенант сунул часы обратно и внимательным, цепким взглядом, не упускающим ни единой мелочи, оглядел помещение. Молодой, высокого роста, в безупречно белой, без единого пятнышка форме. За его спиной стояли двое караульных, с деловитым, смышленым видом торопливо одергивая свои растрепанные мундиры.
– Есть, господин лейтенант, – дружным дуэтом проговорили они.
Глаза Кайлера на секунду остановились на фигуре Себастьяна. Вероятно, потому что среди всех остальных Себастьян выделялся прекрасной физической формой и ростом был выше всех, почти одного роста с самим Кайлером. Но Себастьян почувствовал, что интерес к нему этого немца кроется гораздо глубже. Себастьяну казалось, что Кайлер пытается проникнуть под краску на его коже, что под этим взглядом она исчезает и он стоит перед ним в своем натуральном виде. Ему казалось, что Кайлер сейчас его вспомнит, что память этого немца хранит его истинный внешний вид.
– Вот эта полка, – сказал Кайлер.
Он отвернулся от Себастьяна, направился прямо к той самой полке, куда тот пристроил бомбу с часовым механизмом, подошел и похлопал ладонью по цилиндрам с порохом, положенным Себастьяном сверху. Они лежали несколько косо.
– Немедленно переложить! – приказал он.
– Сию минуту, господин лейтенант, – ответил толстый караульный.
Взгляд Кайлера снова задержался на Себастьяне. Казалось, он хотел что-то сказать… но вдруг передумал. Вышел из помещения и пропал.
Себастьян стоял неподвижно, как столб; отданный Кайлером приказ привел его в совершенный ужас. Толстый караульный мрачно сдвинул брови.
– Вечно этот козел придирается, черт бы его побрал, – проворчал он и окинул полку быстрым взглядом. – Здесь все нормально.
Он подошел к полке, потрогал цилиндры с порохом. Потом повернулся к караульному у дверей:
– Ну что, Кайлер ушел?
– Да, ушел. Спустился по трапу вниз и в лазарет потопал.
– Отлично! – промычал толстый. – Ишь чего захотел… перекладывать всю эту партию… тратить еще полчаса… да будь я проклят!
Он сгорбился, сморщил от натуги лицо. Раздался громкий звук, словно взвизгнула волынка, караульный расслабился и ухмыльнулся:
– Это в честь лейтенанта Кайлера, благослови его Господи!
79
С наступлением темноты стало быстро холодать, температура упала на каких-нибудь несколько градусов, но легкий вечерний ветерок уже показался прохладным. Себастьян плотно завернулся в накидку, медленно двигаясь в толпе работников, которые по одному спускались по трапу германского крейсера и грузились на катера. Силы его, как душевные, так и телесные, вконец иссякли, дневная работа на складе опустошила его; спускаясь по трапу и занимая место на катере, он двигался как сомнамбула. Когда катер отчалил и затарахтел вверх по протоке к лагерю на ближайшем острове, Себастьян оглянулся на крейсер с таким же точно тупым взглядом, какой был и у примостившихся рядом на корточках остальных рабочих. Он машинально отметил, что к борту «Блюхера» пришвартован паровой катер комиссара Флейшера.
«Хорошо бы, если бы эта жирная свинья была там на борту, когда все бабахнет к чертовой матери, – устало подумал он. – Надеюсь,
