— Я хотела увести их подальше от вас! — ответила та, хмурясь от боли в ноге.
— Героиня ты чертова! — начал ругаться он. — Если ты хочешь быть полезной, будь полезной, но не загоняй себя в могилу! В могиле ты будешь полезной только для опарышей! Что с ногой?
— Не знаю, там что-то застряло…
Александр без лишних слов схватил ее на руки и побежал к лагерю.
Через минуту они увидели Марцелла, бегущего навстречу им.
— Просыпаюсь, а лес рычит от выстрелов! — выкрикнул он, трясясь, хватая девушку и сжимая ее плечи. — Потом этот твой крик, я думал, тебя застрелили!
— Надо уезжать! — воскликнул Александр. — Они были пешими. Неподалеку должен быть их лагерь, а там, где лагерь, могут быть и остальные!
Пока они сворачивали лагерь, Ишмерай рассказала, с какой стороны они пришли и что один из них немного говорил на их языке и был готов пощадить ее, если она сдастся.
— Теперь они нас не пощадят! — воскликнул Марцелл, взлетая на своего коня. — Особенно если найдут подельников!
Лес затих только к вечеру. Остановившись в одном из оврагов, беглецы смогли перевести дух. Марцелл промыл рану Ишмерай и хорошенько ее перевязал.
— Что бы было со мной, если бы тебя убили, негодная ты девчонка, или забрали, а я бы не смог больше тебя найти? — ворчал он.
— Если бы я ничего не сделала, они бы добрались до вас и застали врасплох, — возразила Ишмерай.
— Не застали бы, — гаркнул Александр. — Ты сама видела, что я без труда повалил троих.
— Но четвертого убила я, когда он едва не убил тебя, пока ты возился с третьим.
— Она теперь будет напоминать мне об этом до самой смерти, — вздохнул тот.
— Ложитесь спать, — приказал Марцелл. — Вы так и не поспали. А я осмотрюсь.
— Мы не можем спать, — сказал Александр. — Теперь нам следует без остановки ехать в Аргос.
— Успеется. Лучше отдохнуть сейчас, нежели ночью свалиться с седла и сломать себе шею.
С этими словами Марцелл ушел, а Ишмерай с Александром, переглянувшись, завернулись в плед и улеглись.
Солнце едва коснулось горизонта и окрасило лес в рубиновые оттенки. Шорохи затихали, птицы замолкали, а на все опускалась благословенная тишина.
— Нога болит? — услышала Ишмерай голос Александра.
— Немного, — призналась та. — Но это просто царапина.
— Если бы Марцелл не перевязал ее, она бы загноилась, заражение бы пошло по всей ноге и пришлось бы оттяпать ногу, чтобы спасти твою жизнь.
Ишмерай нервно сглотнула.
— Я убила человека, — прошептала она через несколько минут. — Я сгорю в аду?
— Вопрос спорен, — ответил Александр. — Ты убила одного, спасая другого. Если ты замолишь свой грех в церкви, быть может, Небо простит тебя. Но я точно попаду в ад.
— Ты убил много людей?
— Те, кого я убил сегодня, лишь малая часть той кучи мертвецов, которую можно сложить из мною убитых.
Ишмерай приподнялась на локте и потрясенно поглядела на Александра, который повернул голову к ней и с вызовом поглядел на нее в ответ.
— Как же так? — выдохнула Ишмерай. — Ты защищал кого-то?
— Не всегда, — пожал плечами Александр. — Я убивал по приказу твоего отца.
— Я тебе не верю, — холодно ответила та.
— Поверишь ли ты мне или нет — мне безразлично, но я жалею не обо всех убитых. Многие из них стояли того, чтобы помять им бока ножами.
— Но что привело к тому, что ты стал таким?
Александр помолчал, а потом ответил лишь: «Спи», отвернулся и задышал глубоко и ровно.
Ишмерай была уверена, что не сможет заснуть, но усталость погрузила ее голову в страну грез, едва она опустила ее на плед. Во сне она слышала голос Атанаис, и он казался ей стократ прекраснее, чем наяву. Сестра пела колыбельную, которую часто пела для Гаспара, когда он был маленьким. Теперь же колыбельная ее, высокая, нежная, сильная и порхающая, была обращена к Ишмерай. Но сквозь нежность она услышала шипы тревоги и даже слез. Волшебный голос Атанаис наполнил ее слух, как живой, и Ишмерай заговорила с нею во сне:
— Где ты, Атанаис?
— Я далеко, Ишмерай. Они хотят убить меня.
— Они не посмеют. Мы придем за тобой.
— Вы не придете.
— Почему ты так говоришь?
— Береги всех, Ишмерай.
— Мы сбережем их вместе, Атанаис
— Марцелл… — грустно пропела она, голос ее рассыпался и мерцающими звездами пролился на сырую землю.
— Ишмерай! — услышала она грубый голос Марцелла. — Ишмерай, беги!
Девушка несколько мгновений смаргивала слёзы, пытаясь осознать, сон это или явь. Солнце село за горизонт, и в лесу стало темнее, но достаточно светло, чтобы разглядеть, как перекосилось лицо Марцелла от напряжения.
— Вставай! — зарычал он, встряхивая ее.
— Что случилось? — тихо воскликнула она, просыпаясь окончательно.
Александр, вооруженный мечом, быстро подошел к ней, схватил за локоть, поднял на ноги, оттолкнул в сторону и рыкнул:
— Беги! Не останавливайся, что бы ты не услышала! Они окружают нас! Их много!
— Нет! — выдохнула она. — Я останусь с вами.
— Уходи, — воскликнул Марцелл, отталкивая её. — Ты погибнешь!
— Я погибну с вами!
— Ты — Рианор! Атанаис и Акил могут быть уже мертвы, но ты жива, ты — последняя надежда Архея! Ты должна вернуться в Ахей и сделать все, что требует от тебя долг! — Марцелл говорил необычно жёстко. Он был в отчаянии.
— У меня есть долг и перед вами!
— Долг перед кровью и перед всей землей гораздо крепче, чем долг перед двумя твоими товарищами, ибо все мы добиваемся одной цели — сохранить наш дом! — воскликнул Марцелл. — Вернешься в Аргос, забирай фавнов и бегите в Архей. Если Гасион начнёт сопротивляться, обвини его в измене во всеуслышание. Пока они будут требовать от тебя доказательств, ты сможешь сбежать. Делай что хочешь, но ты должна жить, ты должна вернуться в Архей! Поняла?! Теперь вон отсюда!
Марцелл оттолкнул ее так сильно, что девушка упала.
