хотел увидеть друга, монаха по имени Пять Защит. Но, кроме того, у меня есть важная информация.
— Слушаю!
— Я знаю практически все языки, которыми пользуются на Шелковом пути. Благодаря чему разговорился с западным послом, неким Фирузом, Он сопровождал молодую китаянку по имени Нефритовая Луна, предназначенную для императора Гао-цзуна. По словам этого посла, молодая китаянка — высокородная принцесса.
— Но у тебя такой вид, словно ты сомневаешься в этом…
— Правитель западной державы, который получил эту женщину от тюркютов, был обманут кочевниками. Они выдали Нефритовую Луну за китайскую принцессу, но она — обыкновенная простолюдинка! — почти шепотом сообщил Улик.
— Откуда ты это знаешь?
— В странствиях многое узнаешь, — пожал плечами Улик.
— А почему ты поделился этим со мной? — поинтересовался тот.
— Учитывая ваше высокое положение и широкие возможности, я хотел бы просить вас о помощи в получении китайского гражданства. Я здесь никого не знаю, но слышал, что достойный иностранец может получить право проживания в Срединной империи…
— Насколько знаю, в столице живут персы. Почему ты хочешь стать подданным империи? — Безупречная Пустота пристально смотрел в глаза собеседнику.
— Ваш помощник Пять Защит произвел на меня сильное впечатление. Мне захотелось стать похожим на него. Но есть и другая причина: меня тяготит статус беженца. Китай — самая могущественная держава мира. Китайцам не приходится бежать из своей страны, как пришлось нам из-за нашествия мусульман.
— Понятно. Ты решил купить мою поддержку, сообщив про аферу с Нефритовой Луной.
— Я подумал, что такие сведения могут быть важными для императорского двора, — Улик не мог понять, чего добивается настоятель.
Ему хотелось выбраться из отчаянного положения, обрести стабильность. Он и не подумал о последствиях своего поступка.
Вот этот разговор и всплыл в памяти Безупречной Пустоты, когда императрица предъявила ему свои требования.
— Как вижу, вас обуревают сомнения, что Аддай Аггей лично потребовал возвращения его дочери! Но кто больше отца имеет на это право? — резко бросила ему в лицо императрица.
К полной неожиданности мастера дхьяны, по знаку У-хоу дверь открылась и в зал буквально вбежал несторианский епископ.
— Моя дочь! Где моя дочь?! — закричал он с порога. — Я узнал, что вы держите ее у себя в монастыре. Как пленницу! Но это противоречит всем нормам и правилам! Когда вы освободите невиновную? Где же ваши моральные принципы? — Он накинулся на настоятеля из Лояна, стал трясти его за плечи.
— Отпустите меня! Он меня задушит! — Безупречная Пустота не на шутку испугался, что Аддай Аггей обезумел и не сумеет контролировать себя.
Но никто не поспешил на помощь старому махаянисту.
Отчаяние придавало несторианцу силы, он действительно схватил обидчика за шею костистыми пальцами, так что лицо буддистского аскета заметно побледнело, а глаза закатились. У-хоу забавлялась, наблюдая за борьбой двух духовных деятелей. Она призвала несторианца остановиться лишь в тот момент, когда его противник совсем обмяк. Императрица решила, что все это послужит Безупречной Пустоте хорошим уроком.
— Немой, прекрати это безобразие! Я не хочу, чтобы они поубивали друг друга.
Слуга оттащил Аддая Аггея в сторону, подняв его легко, как пучок соломы.
— Я отправлю ее сюда, как только вернусь в монастырь, — прохрипел Безупречная Пустота.
— Ваше величество, не могу высказать, как я вам благодарен за все, что вы для меня сделали! — воскликнул несторианский епископ, падая к ногам императрицы.
— Вам осталось только освободить Пять Защит от монашеских обетов, даже если вы его не простили. И тогда у нас все будет в порядке! Я рассчитываю на вас, учитель Безупречная Пустота, — безмятежно проворковала У-хоу, наклоняясь вперед так, чтобы ее услышал только старый настоятель.
Покинув дворец, Безупречная Пустота все еще находился в состоянии шока, так что в рассеянности налетел на тележку торговца овощами, которую на полной скорости толкали три жизнерадостных носильщика; они разразились громогласными насмешками и возгласами: «Эй ты, старый бонза! Совсем глаза потерял! Уходи с дороги!»
На противоположной стороне улицы находилась крытая галерея, где писцы за небольшие деньги составляли прошения для граждан, документы о торговых сделках и прочие письменные тексты. Там все время толпился народ, вокруг гудела бурная жизнь крупнейшего города империи. И этот непрестанный гул постепенно успокоил настоятеля монастыря Познания Высших Благодеяний.
Внезапно к нему бросилась беззубая старуха, ухватилась за желтую монашескую робу и стала просить благословения, он покачнулся и чуть не упал. И тут со стороны раздался возглас:
— Учитель Безупречная Пустота! Учитель Безупречная Пустота!
Голос показался ему знакомым; он мог бы узнать его из многих: Пять Защит! Настоятель медленно обернулся на звук этого голоса, чтобы убедиться в очевидном: перед ним стоял бывший ученик… Он не слишком изменился с момента их прощания и отъезда в Самье.
— Учитель Безупречная Пустота, вам нужна помощь? Вы не очень хорошо выглядите! — встревоженно сказал молодой человек, подхватывая старого мастера дхьяны под руку.
— Все не так уж плохо, Пять Защит. А что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь получить аудиенцию в императорском дворце, но тщетно. Для этого нужен особый документ…
— Императорский дворец стал практически недоступным для простых людей! — горько усмехнулся настоятель, глядя под ноги.
— Вам хорошо бы присесть, учитель Безупречная Пустота! Вы так бледны! Вам не нужно оставаться здесь, посреди улицы. — Пять Защит был искренне встревожен.
Он понял, что уже не испытывает детского трепета перед старшим, наставником… Не было и терзавших его прежде страха и вины за отступление от монашеских обетов и брак с Умарой… Впервые Пять Защит чувствовал себя взрослым.
— С тех пор как ты меня покинул, прошли годы. Я постарел! Бывают дни, когда меня покидают силы, не остается энергии, — со вздохом ответил настоятель, оглядываясь на кипучую толпу, заполнявшую все пространство вокруг.
— Положите руку мне на плечо. Я помогу вам пройти, — предложил Пять Защит.
Легко, как ребенок, подчинился ему великий учитель дхьяны. Он послушно пошел за молодым человеком, на которого еще недавно сердился. Пять Защит отвел старика под навес крытой галереи и отыскал лавку, где тот мог отдохнуть.
— Какое ужасное место, — еле слышно пробормотал настоятель, вытягивая усталые ноги.
— Хотите, я провожу вас к Пагоде Гусей? — спросил Пять Защит.
— Хорошая мысль. Настоятель того монастыря — человек приветливый и милосердный.
— Ни один монастырь Большой Колесницы не откажет в гостеприимстве учителю Безупречной Чистоте! Мне нужно лишь несколько мгновений — я должен предупредить друга, который меня ждет и, наверное, уже беспокоится, — сказал Пять Защит. — Это странствующий тибетский монах из страны Бод, он следует за мной, как тень, со времен моего первого визита в Самье. Мы очень привязались друг к другу.
С этими словами Пять Защит оставил учителя
