Линли погладил ее щеку тыльной стороной ладони. Он провел пальцами по ее подбородку и по ее очаровательной длинной шее.
— Порой я ненавижу взрослую жизнь, — вдруг призналась ему Хелен. — В детстве мы обладаем гораздо большей свободой.
— Пожалуй, верно, — согласился Линли. Он коснулся края полотенца, обвернутого вокруг ее тела. Поцеловав ее в шею, он продолжил: — Но и у зрелой жизни, на мой взгляд, есть громадные преимущества.
Он сбросил с Хелен полотенце и привлек ее к себе.
Глава 31
Услышав на следующее утро пронзительный звон будильника, Барбара Хейверс встала с постели с ужасной головной болью. С трудом дотащившись до ванной, она забросила в рот пару таблеток аспирина и повертела краны душа. О дьявольщина, подумала она. И во всем наверняка виновата та чересчур примерная жизнь, которую она вела последние годы. В результате она начисто забыла о последствиях праздничных вечеринок.
Хотя даже повода для праздника особого не было. Закончив снимать показания с Мэтью Кинг-Райдера, они с Нкатой решили слегка развеяться. И зашли-то всего в четыре паба, причем совершенно не пили крепких напитков. Но и того, что они выпили, хватило с лихвой. Барбаре казалось, что по ее голове проехался самосвал.
Она стояла под освежающе-прохладным душем до тех пор, пока не начал действовать аспирин. Намыливая тело и голову, она поклялась, что впредь по будням даже нюхать не будет спиртного. Ей хотелось позвонить Нкате и выяснить, так же ли он страдает от вчерашних возлияний, как она. Но она отказалась от этой идеи, сообразив, как отреагирует его мать на то, что любимому сыночку около семи утра названивает незнакомая женщина. Нет нужды тревожить чувства миссис Нкаты сомнениями в безупречности тела и духа ее драгоценного Уинни. Скоро Барбара и так увидит его в Ярде.
Завершив утреннее омовение, Барбара проследовала к гардеробу и прикинула, какого рода облачение могло бы улучшить ее сегодняшнее состояние. Она благоразумно выбрала брючный костюм, провисевший в шкафу как минимум пару лет, бросила его на неубранную постель и прошла на кухню. Включив электрический чайник и сунув в тостер фруктовые тосты, она вытерла насухо волосы и оделась. Потом включила «Радио-4», чтобы послушать утренние новости о дорожных работах в городе. Как выяснилось, пробка поджидала автомобилистов на автостраде Ml южнее четвертого перекрестка, а из-за прорыва водопровода образовалась запруда к северу от Стритема. Начинался очередной день дорожных мучений.
Отключился чайник, и Барбара добрела до кухни и насыпала растворимого кофе в кружку с карикатурным изображением принца Уэльского; аристократическая физиономия, луковичный нос и хлопающие уши венчали крохотное тельце, облаченное в одежду шотландских горцев. Вытащив тосты из тостера, она пристроила их на салфетку и отнесла этот сбалансированный питательный шедевр на обеденный стол.
Бархатное сердце пламенело посередине, где Барбара и оставила воскресным вечером принесенный Хадией подарок. Этот самодовольный сувенир типа февральских валентинок, обшитых кружевом и исполненных скрытого смысла, дожидался там ее размышлений. Более тридцати шести часов Барбаре удавалось не вспоминать об этом подарочке, и поскольку она не встречала за это время ни Хадии, ни ее отца, то ей не пришлось и поминать его ни в каких разговорах. Однако она не могла просто выкинуть его из головы и забыть навсегда. Благовоспитанность, если не что-то иное, требовала, чтобы она высказала какую-то благодарность Ажару при первой же встрече.
Что же мог значить такой подарок? В конце концов, он женатый мужчина. Правда, не живет с женой. А вернее, женщина, с которой он жил, даже не была его женой. А еще вернее, та женщина предпочла полную свободу, бросив на произвол судьбы прелестную восьмилетнюю девочку и серьезного — хотя и чуткого и доброго — тридцатипятилетнего мужчину, который явно нуждается в обществе зрелой женщины. Однако ни одна из этих предпосылок ни в коей мере не помогала определить ситуацию с той бесспорностью, какой требовали освященные веками правила этикета. Барбара, разумеется, никогда не обременяла себя соблюдением этих самых освященных веками правил. Но лишь потому, в сущности, что никогда и не попадала в ситуации, где следовало применить такие правила. А к данной ситуации не подходили правила общения между мужчиной и женщиной. Даже если к ним присовокупить еще и ребенка и вдобавок усложнить связью с то ли существующей, то ли не существующей женой. Тем не менее необходимо как-то подготовиться к следующей встрече с Ажаром. Нужно срочно придумать какие-то искренние, значительные, небрежные и разумные слова. И они должны слететь с ее языка непринужденно, как будто только что пришли ей в голову.
Итак… Что же придумать? «Огромное спасибо, дружище. Но что вы подразумеваете под таким подарочком? Как мило, что вы вспомнили обо мне».
«Чертовы экивоки, — подумала Барбара, запихивая в рот остатки фруктового тоста. — Человеческие взаимоотношения просто убийственны».
Ее размышления прервал резкий стук в дверь. Барбара вздрогнула и глянула на часы. Для религиозных фанатиков шастать по улицам еще рановато, а газовые счетчики в их районе проверяли только на прошлой неделе. Так кто же…
Дожевывая тост, она встала из-за стола и открыла дверь. На пороге стоял Ажар.
Слегка прищурившись, она пожалела, что не отнеслась более серьезно к обдумыванию благодарственных замечаний.
— Привет. Э-э… Доброе утро.
— Барбара, вчера вы вернулись очень поздно, — сказал он.
— Ну… верно. Мы слегка зависли с нашим расследованием. Я имею в виду долговременную волокиту после ареста преступника. Прежде чем передать его в руки правосудия, нужно состряпать кучу документов. А само расследование… — Она сообразила, что пора прервать монолог. — М-да. В общем, мы произвели арест.
Он кивнул с самым серьезным видом.
— Что ж. хорошая новость.
— Хорошая новость. Да.
Он бросил взгляд в глубину ее коттеджа. Барбара мельком подумала, что он пытается выяснить, не праздновала ли она окончание расследования с разудалыми собутыльниками, которые еще отдыхают по углам ее дома. Но потом, вспомнив о хороших манерах, сказала:
— Ой, заходите. Хотите кофе? К сожалению, правда, у меня только растворимый, — и добавила: — Нынче утром, — как будто во все остальные дни усердно жужжала кофемолкой, перемалывая натуральные зерна.
Он отказался, сказав, что заскочил ненадолго. В сущности, только на минутку, пока его дочь заканчивает одеваться, а потом ему нужно возвращаться, чтобы заплести ей косы.
— Понятно, — сказала Барбара. — Но вы не будете возражать, если я… — И она махнула кружкой с наследником престола на электрочайник.
— Нет. Пожалуйста. Я прервал ваш завтрак.
— Так и есть, — признала Барбара.
— Можно было бы дождаться более подходящего времени, но утром я вдруг понял, что не могу больше ждать.
— Да? — Барбара подошла к чайнику и включила его, размышляя, что могла бы предвещать такая неотложность. Целое лето их встречи проходили в довольно мрачном настроении, но сегодня утром к его серьезности добавилась странная внимательность: он так пристально смотрел на нее, что она подумала, не остались ли на ее физиономии глазированные крошки. — Тогда присаживайтесь к столу, если хотите. Угощайтесь сигаретами. Вы точно не хотите кофе?
