Это несчастье послужило поводом и одним из побуждений к усиленному производству кирпича и не привившейся, к сожалению, в России черепицы.
В том же, 1712 году, 23 октября, адмирал Апраксин сообщил указ Петра агенту России в Голландии Фанденбургу: «По получении сего изволь из Вурдена или из Утрехта призвать в службу ц[арского] в[еличества] черепичного дела двух лучших мастеров, которые бы тое работу весьма знали, красную, зеленую и прочих цветов делать, как у вас обыкновенно есть. Также бы те мастера знали печи делать и прочая композиция, как надлежит к тем делам и черепицы лицо наводить». При этом характерно признание Апраксина в заключение указа: «А глины, работных людей, места и дров у нас здесь довольно есть»[1674]. На построенных в 1713 году под Петербургом новых кирпичных заводах среди других мастеров, присланных учить своему мастерству рекрутов, наряду со столяром был «кафельный мастер» Ян Пауль, как это видно из донесения начальника заводов, князя Юрия Щербатова, от 14 января 1714 года[1675].
В 1712 году, 16 января, Петр поставил большую задачу Сенату: размножить суконные заводы в России до размеров[, необходимых для] полного удовлетворения армии, а потом и населения сукнами отечественного производства, без ввоза иноземных, и при этом сообщил ему [Сенату] целую программу его действий. Указ написан, как это обычно для принципиальных указов Петра, им собственноручно и содержит все, что составляет основу всякого плана, именно: определение количества необходимой продукции, районов производства, срока выполнения поставленной задачи, роли и направления правительственного руководства, а также обязанностей частных предпринимателей. Особенно интересно, что при этом Петром впервые был установлен пятилетний срок, в который должна была быть выполнена намеченная программа мероприятий правительства – вообще, всем нам теперь хорошо известный пятилетний план. Приведем пункт первый, наиболее характерный, этого указа: «Завод суконный размножить не в одном месте, так чтоб в пять лет не покупать мундиру заморского, а именно чтоб не в одном месте завесть»[1676].
С этого времени начинается усиленная деятельность и самого Петра, и Сената в осуществлении поставленной задачи. Предстояло прежде всего – для получения более высокой [по количеству и качеству] продукции – позаботиться о сырье, о снабжении им фабрик и поднятии его качества. С этой целью Петр дает повеление закупить овец, сначала в Польше, в Силезии и Германии, а потом в Испании, пригласить из-за границы овчаров и суконщиков, организовать при их помощи из закупленных овец овчарные станции, «заводы», правильно поставленные. Вот один из приказов Петра, также собственноручный, данный им капитану от гвардии Норову, посланному по этому делу в Польшу: «Ехать тебе в Лешню и иные места, где в Польше делают сукна, и там осмотреть тех людей, которые ходят за овцами и готовят шерсть для суконного дела, каким образом их хранят, стригут и протчее все, что к тому делу надобно». В пункте втором Петр указывает Норову, в каком количестве и на каких условиях пригласить овчаров в Россию, а в следующем, третьем пункте – [велит] поговорить с суконными мастерами, «чтоб и оных нанять» (Данциг, 12 марта 1716 года)[1677]. После найма в Силезии и Польше овчаров и суконщиков, всего сорок человек, большею частью поляков, Петр распорядился послать их по степным губерниям и в конце указа о том Сенату прибавил собственной рукой напоминание: «Еще подтверждаю, чтоб сие с крайним радением было сделано, ибо превеликое дело к пользе есть»[1678].
С этого времени Петр не оставляет усилий привить и распространить, преимущественно на степных наших пространствах, особенно благоприятных для овцеводства, лучшие породы овец, посылает за ними, как мы видели, в далекую Испанию и в одном из предсмертных своих указов к украинскому народу разъясняет пользу и выгоду введения лучших пород скота и улучшения ухода за ним[1679].
В 1713 году был основан завод палашей и шпаг. При его основании Петр оказывает полное содействие мастеру-иностранцу Люботею. Он дает указание Сенату отвести Люботею место у реки для построения водяной двигательной мельницы, приказывает обеспечить завод учениками и рабочими. По постановлению Сената за Люботеем была закреплена мельница Михневка на реке Пехорке, послан был для оборудования вододействующими устройствами специалист – мельничный мастер голландец Дегуд. Для обучения и работы были направлены тридцать человек кузнецов с Тульских заводов и работные люди из московского гарнизона[1680].
Оборудованию фабрик и заводов, уже имевшихся и вновь строившихся в России, Петр придавал исключительное значение; в частности, огромную роль в приведении в действие промышленных предприятий он отводил гидроэнергии, разъяснял, делал указания специалистам, доказывал на практике облегчение труда человека и выгоды от применения вододействующих устройств как двигательной силы. Вследствие этого он по праву должен быть признан первым и одним из деятельнейших инициаторов, пропагандистов и организаторов в России использования энергии текучей воды в качестве двигательной силы. Свои наблюдения об этом и выводы мы изложили в специальной статье, ожидающей публикации с 1939 года, – «Гидрофикация промышленности – водяные мельницы при Петре Великом, их техническое и социальное значение»[1681].
С 1713 года Петр разыскивает по всей Европе инженеров-гидрофикаторов, рассылает своим агентам собственноручные указы о найме их и наконец находит нужных людей. Приведем его указы. В Италию Петр писал об этом своему давнишнему агенту – Савве Рагузинскому в следующих словах, не потерявших актуальности до настоящего времени: «Мастер слюзной с двемя помощниками надобно такой, которой бы умел слюзы делать на таких реках, которые бегут по дну каменному и берега имеют каменные. И текут зело быстро и круто, а местами и пороги есть не гораздо высокие»[1682]. Подобное же повеление было им сделано и Я. В. Брюсу, посланному в Пруссию тоже для найма мастеров. Среди собственноручно написанной Петром I росписи нужных России «мастеровых» людей первое место занимают «махинные слюзные мастеры, которые на тех реках делать умеют, где пороги и каменное дно», – два или три [человека]; второе место – «махинные ключевые мастеры» – один человек (20 октября 1714 года)[1683].
