доведут. Я стараюсь бороться со страхами внутри и не давать своему эго завладеть преимуществом. Не проматывать жуткий эпизод в Неаполе, опасаясь повторения. Габриэль стал… другом. Я на него смотрю иначе, как на близкого человека. Впрочем, Лавлес другом меня точно не считает, а сексуальным предметом для насмешек. Постоянно подшучивает, пытается задеть или заставить щеки покрыться румянцем от каких-то действий. Сердце по-прежнему бьется быстрее от его откровенных взглядов или улыбок, но я не хочу переступать грань. Сейчас намного легче контактировать с Габриэлем и просто общаться, что-то обсуждать за завтраком или ужином, смотреть комедию или бить его, когда он специально пугает во время ужастика.
Никуда не делась его дурацкая привычка появляться или исчезать когда вздумается, но это такая легкомысленная и беззаботная натура Лавлеса. Либо принимаешь как есть, либо не принимаешь. Я смирилась. Я работаю, он — страдает ерундой. Джи и Син просили с ним поговорить, так как из-за отсутствия Габриэля стоит работа над альбомом, а выступления уже неоднократно переносили. В группе ситуация напряженная, но судя по всему Лавлеса не особо заботит. Как только пытаюсь с ним заговорить, чтобы он не вел себя так поверхностно по отношению к друзьям и группе, гитарист сразу же переводит тему, даже не давая шанса узнать причины.
Не скрою, я рада прилетам, разговорам по телефону и тому, что мы общаемся даже больше, чем раньше. Иногда тешу себя надеждой, что это помогает Габриэлю. Я в это верю. Но меня беспокоит вопрос: почему он перестал чем-либо интересоваться, даже музыкой? Ответ приходит незамедлительно, но я отбиваю его, как футбольный мяч. Я никак не решаюсь вывести Габриэля на разговор, чтобы услышать ответ, переживая, что он вновь разозлится.
Накануне его дня рождения в ноябре, я интересуюсь, как он планирует отмечать.
— Нечего отмечать, — бросает сухо Лавлес, когда мы говорим по телефону.
Наматываю прядь волос на палец и повторяю так несколько раз. Джи сказала, Габриэль практически не общается с парнями и даже с ней. Причина пока такого поведения непонятна… Отчасти понятна, но заблаговременно не хочу делать какие-то выводы. Я уже приятно удивлена, что Габриэль общается хотя бы со мной. Очевидно, что день рождения он проведет или сам, или…
— Приезжай в Финикс, поужинаем, — говорю обыденным тоном, надеясь на положительный ответ.
— М-м-м… — его голос сразу меняется, и я закатываю глаза с кривой улыбкой на губах. — Приготовишь для меня что-то особенное?
— Приезжай и увидишь, — подстегиваю в шуточной манере, радуясь, что Лавлес не сказал «нет». Если он все же приедет, этот день не пройдет напрасно и запомнится.
До двадцати пятилетия Лавлеса остается два дня, чтобы успеть заказать торт и договориться с администратором об ужине. Я не планирую чего-то помпезного и неординарного, просто хочу, чтобы Габриэль провел этот день не в одиночестве или в дурной компании.
Съездив в галерею и убедившись, что все в порядке, я встречаюсь с организатором и помощником, дабы уточнить за обедом нюансы по поводу последней выставки в Лос-Анджелесе. Все обязанности Леруа передал мне, занимаясь своей работой, которую переносил из-за проекта.
Я поглядываю на время и порываюсь позвонить Габриэлю, в последний момент сдерживаясь. Ближе к вечеру, когда стрелка часов показывала восемь, раздался стук в дверь. Я сразу же подорвалась и метнулась к дверям, распахивая. На пороге стоял Габриэль с мальчишеской белозубой улыбкой.
— С днем рождения, — порывисто обняла его и чуть насмешливо пробормотала: — Ты постарел еще на год.
— Ага, ну, спасибо, — поехидничал гитарист, входя в номер и внимательно оглядываясь. — Я думал, ты встретишь меня в прозрачном пеньюаре, или в наряде Евы. А где свечи и лепестки роз? Стриптиза не будет?
— Нормальные у тебя запросы, — беззлобно смеюсь. — Я заказала ужин в ресторане. И уже проголодалась, — с легким упреком добавляю, встречая довольную улыбку чеширского кота.
— Нет, поужинаем тут, симпатичный и миленький номер, — Габриэль усаживается на прикроватный диванчик и кидает рядом дорожную сумку. — Только я сначала в душ.
Он остается в одних боксерах, и сердце в груди ненароком ёкает. Внутренний голос ядовито зудит какие-то колкости. Быстро отворачиваюсь и включаю плазму, листая каналы. Ну не видела давно мужского оголенного торса, что с того? Мне и так неплохо живется. Живот предательски скручивает в узел, когда Лавлес выходит в одном набедренном полотенце. Подбираю слюни и занимаю себя чем-нибудь, лишь бы он не увидел, как мое лицо пылает.
Вино немного успокаивает взбунтовавшиеся гормоны, а приятная музыка и разговор расслабляют. Моя сексуальная жизнь скучна, в ней нет горячих любовников или интрижек. У меня на такое нет времени и желания, да и никто не вызывает бурю, мурашек — ничего. Только с Лавлесом внутри пробуждается огонек, но я быстро его тушу.
Чуть позднее, когда за окнами господствует ночь, и загораются фонарики, я выключаю свет и выношу торт со свечой 25, напевая негромко «Happy Birthday to You». Габриэль широко улыбается и весело смеется.
— Только в детстве мама… — фраза обрывается на полуслове, а вокруг нас повисает напряжение. Улыбка исчезает с его губ, уступая место мрачному выражению. Стараюсь не акцентировать на этом внимание, и мягко улыбаюсь.
— Загадаешь желание?
— У меня нет желаний, — чуть грубоватым тоном говорит Лавлес, проводя нервно ладонью по волосам. Он резко вздыхает и спокойнее добавляет: — Загадай за меня ты.
— Тогда, — я смотрю на его отстраненное лицо и тихо произношу: — Я хочу, чтобы ты был здоровым и счастливым, — задуваю свечу и шепчу: — С днем рождения, Габриэль.
Его кадык нервно дергается, губы изгибаются в какой-то болезненной улыбке, а взгляд устремлен в одну точку. Он быстро подходит и приподнимает меня над полом, зарываясь носом в волосы.
— Спасибо, mo aingeal.
Крепко обнимаю его, вдыхая запах кондиционера и шампуня, не в силах сдержать грустной улыбки. Чуть погодя Лавлес обмазывает мое лицо кремом и затем съедает поцелуями. Поначалу забавная игра превращается в серьезное испытание, когда его губы накрывают мои. Каждая струна в теле натягивается до предела, кожа покрывается мурашками, а из уст вылетает непроизвольно стон. О нет. Резко отстраняюсь и стыдливо отвожу взгляд в сторону. Обжигающие языки пламени вырываются наружу, как и чертята. Лавлес фыркает и криво ухмыляется, не удивляясь такой реакции.
— Да ладно, как день рождения без секса? — догоняют насмешливые слова, когда я выхожу с бокалом в руке на балкон-патио.
Допиваю вино, но прохладный воздух не тушит пожар внутри и снаружи. Неужели дело в длительном отсутствии? Я же спокойно жила без этого! Впервые за долгое время рядом с Лавлесом мои
