– Друг, умерь любопытство; сдаётся мне, что через несколько часов станешь ты в этом отношении столь же мудр, как сам Бог Любви.
Так что споро шли они вперёд, и ничего примечательного в пути не случилось, а на второй день к вечеру добрались они до первого дома за пределами пустоши. Там гости и заночевали, встретив радушный приём. А на следующий день, поднявшись, Халльблит обратился к пилигримам и молвил:
– Многое переменилось промеж нас со времён нашей первой встречи: ибо тогда всё у меня было, как казалось мне, а вас снедало одно-единственное желание, и почти не надеялись вы на то, что оно сбудется. Теперь же нужда покинула вас и перешла ко мне. Потому, как прежде вы не могли даже на ночь задержаться в стане Ворона, во власти неуёмного желания, так вот и со мною нынче: снедает меня желание, и не могу я с вами остаться, дабы не произошло того, что случается между сытым и голодным. Так что благословляю я вас и ухожу.
Не было недостатка в изъявлениях дружеского расположения со стороны пилигримов, и бывший король молвил:
– Останься с нами, и мы лично позаботимся о том, дабы осыпать тебя всеми знаками отличия, о коих только возможно помыслить.
А бывший полководец изрёк:
– Ло, вот моя рука, некогда – сосредоточие могущества; и всегда придёт она тебе на помощь в исполнении заветного твоего желания. Останься с нами!
Последним заговорил юноша:
– Останься с нами, сын Ворона! Обрати сердце своё к прелестной деве, хотя бы и затмила она прелестью всех прочих, и я добуду её для тебя, пусть даже затронула бы она мою душу.
Но Халльблит улыбнулся им, и покачал головой, и молвил:
– Удачи вам! А моё дело ещё не исполнено, – и с этими словами отбыл.
Он обогнул лес и не вошёл в него, но спустился к морю, неподалёку от того места, где впервые сошёл на берег, и чуть южнее. Славная дубовая роща подходила к самой воде; вдоль и поперёк протянулась она мили на четыре. Туда и отправился Халльблит, и через день-два добыл себе инструмент лесоруба в жилье людей за пределами леса, в трёх милях от берега. Затем принялся юноша за работу и выстроил себе небольшой домик на лесной поляне у прозрачного ручья; ибо в работе по дереву был он весьма искусен. Ещё сладил он себе лук и стрелы, и стрелял дичь и птицу пропитания ради; а обитатели ближнего дома и других мест приходили навестить его, и приносили ему хлеб и вино, и пряности, и всё, в чём нуждался он. Шли дни, и люди к нему привыкли, и полюбили его, словно диковинку, привезённую в ту землю для украшения её; и теперь звали его не Копьеносцем, но Лесовиком. А Халльблит всё сносил терпеливо, дожидаясь, что принесёт будущее.
Глава XIX. Халльблит строит лодку
Халльблит прожил под крышей некоторое время, а в ту пору год снова приблизился к двенадцатой луне с тех пор, как попал юноша на Сверкающую Равнину. Однажды отправился Халльблит в лес; и, размышляя о многом и разном, и ни о чём в отдельности, он задержался у гигантского дуба и окинул взглядом прямой и высокий ствол, и пришли юноше на ум слова старой песни, начертанные вдоль завитков резного орнамента над откидной постелью, что числилась за ним дома, в стане Ворона, а звучали они так:
Я – кряжистый столетний дуб; Жесток со мною лесоруб: Зарубит, ветви отсечёт И в путь пошлёт по лону вод.
Некоторое время юноша стоял, запрокинув голову и вглядываясь в лиственные кущи, а затем повернул к дому; но весь день, будь то за работой или за отдыхом, куплет звучал в его голове и юноша продолжал повторять его, вслух или про себя, покуда не завершился день и не пришла пора спать.
А во сне привиделось Халльблиту, что замечательной красоты женщина подошла и встала у его кровати, и сперва показалась она ему образом и подобием Заложницы. Но вскорости преобразилось лицо её, а также фигура и одежда; и ло! – то была прелестная дева, королевская дочь, которая на его глазах горевала и терзалась из любви к нему. Тогда даже во сне испытал юноша неодолимый стыд, и в силу этого пробудился и полежал немного, не смыкая глаз и прислушиваясь к гудению ветра в кронах и к уханью совы, что поселилась в дупле дуба рядом с домом. Вскорости снова одолела его дрёма, и опять привиделась ему во сне дочь Короля, и снова при взгляде на неё стыд и жалость столь жарко запылали в его сердце, что Халльблит проснулся в слезах и полежал недолго, прислушиваясь к голосам ночи. И в третий раз он заснул и увидел сон; и снова явился к нему тот же призрак. Но только теперь взглянул юноша и увидел, что дева держит в руках книгу, оправленную в золото и отделанную драгоценными каменьями, ровно так, как некогда в яблоневом саду; и страдание более не омрачало лица девы; лик её был ясен и светел, и несказанно красив.
И открыла она книгу, и поднесла её к Халльблиту, и принялась переворачивать страницы, чтобы юноша разглядел их отчетливо; и были там нарисованы леса и замки, и огнедышащие горы, и стены мира, и короли на тронах, и красавицы и воины, все – несказанно прекрасны видом и в точности таковы, как видел он встарь в саду, затаившись в листве лавров.
И вот, наконец, дошла дева до того места в книге, где изображён был сам Халльблит напротив портрета Заложницы, и взглянул юноша, и затосковал. Но дочь Короля перевернула страницу, и ло! – на одной стороне снова обнаружилась Заложница, – она стояла в цветущем весеннем саду, у ног её цвели лилии, а позади поднимались стены дома, серые, древние, отрадные; а на другом листе, напротив, нарисовано было море, подёрнутое лёгкой рябью под ветерком; по волнам стремительно летела лодка, и в лодке сидел человек и правил с весёлым видом, и кто же, как не сам Халльблит! Некоторое время смотрел юноша на картину, а затем дочь Короля закрыла книгу, и сон перетёк в другие образы, лишённые сути и смысла.
В серых предрассветных сумерках проснулся Халльблит и вспомнил свой сон, и вскочил с постели, и смыл с себя ночь в ручье, и оделся и пошёл кратчайшим путем через лес в помянутое жилище людей; лицо его сияло, и пел он второй куплет вырезанной по дереву песни, а именно:
В траву я брошен, одинок, Но минет отведённый срок, Я рати двину на врага, Соединяя берега.
Вышел юноша из леса и заторопился через цветущие луга Сверкающей Равнины, и добрался до помянутого дома, пока рассвет ещё только занимался. У дверей повстречалась ему дева, несущая воду из колодца, и заговорила она с юношей, и сказала:
– Добро пожаловать, Лесовик! Нечасто заглядываешь ты к нам на двор, и досадно это. А теперь смотрю я на тебя и вижу, что в сердце твоё вернулась радость, и до чего же красив ты и пригож! Так вот тебе гостинец, дабы умножилась радость.
С этими словами она поставила вёдра на землю и ухватила гостя за уши, и притянула поближе, и поцеловала в губы. Халльблит же улыбнулся ей и ответствовал:
