– Боже мой, – сказала Холли. – Значит, вы собираетесь подняться туда одна, Эстер?
Эстер-Уналак покачала головой.
– Если Д’Арнок всего лишь пытается заманить последних Хорологов на Путь Камней, то ему наверняка захочется, чтобы туда пришли все, а не я одна. И если Вторая Миссия действительно окажется западней, то мне понадобится выиграть время, а для этого будут нужны и все остальные. Заставить свою душу в нужный момент сдетонировать – это фокус не для новичков.
До меня доносились еле слышные звуки фортепиано. Инес играла старинную ирландскую мелодию «My Wild Irish Rose».
– Значит, – спросила Холли, – если Эстер, скажем, вынуждена будет взорвать вражеский штаб вместе с собой и ей, предположим, это удастся… – Она вопросительно посмотрела на каждого из нас по очереди.
– Мрак растворяет живую материю, – сказал Ошима. – Так что тогда Конец.
– Если только, – вставила я, – там нет иного пути, чтобы вернуться к Свету Дня. Это вполне возможно, но нам об этом пути пока что ничего неизвестно. Мы лишь предполагаем, что такой путь мог быть построен неким нашим союзником. Причем изнутри Часовни.
Сквозь стеклянную крышу виднелось проплывавшее примерно в миле над нами облако, освещенное длинными лучами гаснущего солнца.
Холли, словно прочитав мои мысли, спросила:
– А о чем еще вы пока что решили мне не рассказывать?
Я посмотрела на Эстер-Уналак. Та пожала плечами: Ты знаешь ее дольше всех. И мне пришлось сказать то, от чего я уже никогда не смогла бы отказаться:
– Дело в том, что во время Первой Миссии ни я, ни Эстер на самом деле так и не видели, умер ли Кси Ло.
В некоторые редкие моменты библиотека становится чем-то вполне одушевленным. Холли тоже явно это почувствовала; она нервно поерзала на стуле и спросила:
– Что же вы в таком случае видели?
– Я, например, вообще мало что видела, – призналась я, – потому что всю свою психическую энергию в тот момент влила в наше защитное поле. Но Эстер была рядом с Жако; она видела, как душа Кси Ло его покинула и… – Я посмотрела на Эстер.
– …и вошла в чакру на лбу Слепого Катара. Нет, его никто не заставил это сделать. И его не отдали проклятой иконе в качестве жертвы. Кси Ло мгновенно совершил трансверсию и вошел в «третий глаз» Катара, как пуля. И я… буквально за мгновение до того, как Кси Ло исчез, услышала, как он мысленно сказал мне: Я буду здесь.
– Мы не знаем, – призналась я, – то ли он действовал экспромтом, то ли согласно некоему плану, которым с нами не поделился по личным причинам. Но если Кси Ло надеялся совершить в Часовне некий диверсионный акт, то это ему не удалось. С 1984 года в Часовне Мрака расстались с жизнью и душой сто шестьдесят четыре человека. Только на прошлой неделе Анахореты соблазнили одного бедолагу и увели из полностью, казалось бы, безопасной психиатрической лечебницы в Ванкувере. Однако… Эстер, например, считает, что Кси Ло таким образом подготавливал нашу Вторую Миссию. Холли, вам плохо?
Холли вытерла глаза рукавом одолженной у Инес рубахи.
– Простите, но я… я тоже слышала эти слова: «Я буду здесь». Во время того кошмарного сна наяву. В переходе под шоссе возле Рочестера. Когда видела Жако.
Эстер явно пришла от ее заявления в восторг.
– Я знаю, Холли, что твои «голоса», твои «уверенности» в последнее время себя не проявляют, но ведь ты наверняка помнишь те моменты, когда эти голоса на чем-то настаивали? Может быть, их смысл и был для тебя неясен, но Сценарий всегда оставался неизменным. Ты помнишь, какие ощущения ты тогда испытывала?
Холли судорожно сглотнула и сосредоточилась.
– Да, помню.
– Сценарий настаивает: Кси Ло неким неведомым нам образом до сих пор жив! До сих пор!
– Я не знаю, – сказала я, – как вы, Холли, воспринимаете Кси Ло; возможно, вы считаете его просто вором, укравшим тело вашего брата, или… – я прямо-таки чувствовала, какая волна гнева поднялась в душе Холли, грозя выплеснуться наружу, – …скажем, чем-то вроде книжного шкафа, полного книг, самая последняя из который называется «Жако Сайкс». Никто из нас не пытается убедить вас в том, что «если вы присоединитесь к нашей Второй Миссии, то получите своего брата обратно», так как мы и сами блуждаем в сумерках незнания, однако…
– Ваш Кси Ло, – прервала меня Холли, – это мой Жако! Вы любили основателя вашего сообщества, вашего друга, а я любила – и люблю! – своего брата. Не знаю, может быть, с моей стороны это и глупо, но я хочу сказать вот что: вы – этакий клуб бессмертных профессоров, вы, возможно, прочли все эти книги… – она указала на четыре стены сплошных книжных полок, поднимавшихся до самого стеклянного потолка, – …а я бросила школу, даже не получив аттестата… Впрочем, возможно, все гораздо печальней; возможно, я просто цепляюсь за соломинку, точнее, за магические соломинки, надеясь, надеясь от всей души, как может надеяться мать, готовая отдать все, что скопила за свою жизнь, какому-нибудь ловкому «знатоку психики», лишь бы он «помог ей связаться» с ее умершим сыном… Но знаете что? Жако – по-прежнему мой брат, даже если он действительно более известен как Кси Ло и старше самого Иисуса Христа, и я знаю: если бы позволили обстоятельства, он бы непременно пришел и отыскал меня. Так что, Маринус, если есть хотя бы один шанс из тысячи, что Кси Ло, или мой Жако, находится в Часовне Мрака, или даже на планете Дюна[260], или где бы то ни было еще, и эта ваша Вторая Миссия приведет меня к нему, то я в ней участвую. И вы меня не остановите. Только попробуйте, черт побери, меня остановить!
Длинный вечерний луч вновь проник в библиотеку, косо падая на стену из книг; в луче кружились золотистые пылинки.
– Наша Война, должно быть, покажется тебе чем-то совершенно фантастическим, чем-то инопланетным, – сказала Эстер, – но смерть в Часовне столь же конечна, как смерть здесь, в этом мире. Например, в автокатастрофе. Подумай об Аоифе…
– Раньше вы говорили, что не можете гарантировать ни безопасности Аоифе, ни моей безопасности, пока Анахореты не будут низвергнуты. Ведь так?
Моя измученная совесть требовала отступить, сдаться, но я была вынуждена признать, что Холли права.
– Да. И я продолжаю утверждать, что наш враг очень опасен.
– Послушайте, я выжила, хотя уже совсем умирала от рака. Теперь мне за пятьдесят, я никогда в жизни ни из чего не стреляла, даже из пневматического пистолета. И у меня нет никаких особых «психических сил». – Руки у Холли так и плясали. – Во всяком случае, таких сил, какие есть у вас. Но я мать Аоифе и сестра Жако, и эти… эти существа… нанесли мне ущерб, они угрожали тем, кого я люблю. В этом-то все и дело: в таких случаях я тоже становлюсь опасной.
