И она будет права. Дети, переполняемые энергией, буквально вибрировали от нетерпения и желания побыстрее обследовать все, что было в этой деревне. Они смеялись и поддразнивали друг друга. Живые. Дети моих детей. Наша радость. Наш триумф. Мы с тобой победили, Майра.
— Может, начнем с Камня Красноречия[64]? — предложил Майк.
— А я слыхал, что Камень Красноречия был надувательством, — заявил Мартин, сын Пэдди. — Это просто какой-то булыжник из мостовой.
— Но мы-то можем представить себе, что он настоящий, — возразил Джеймси.
— Конечно можем, — кивнула я. — Возможно, самые младшие хотели бы совершить прогулку по деревне самостоятельно, а потом еще заглянуть на какие-нибудь аттракционы на центральной аллее. Мы могли бы встретиться с ними уже после полудня, а потом вместе пообедать.
Майк согласился — с облегчением, как мне показалось.
— Ну хорошо, тогда все расходимся, — сказал он. — Встретимся у Камня Красноречия, а я тем временем закажу стол, чтобы пообедать в замке Донегал у миссис Харт. А потом посмотрим фейерверк.
Заметив напротив ряда аккуратных коттеджей скамейку под высоким дубом, мы с Патриком расположились на ней, а все остальные разбежались кто куда. Только Агнелла захотела остаться с нами.
— Что здесь написано? — спросила она, показывая на табличку, воткнутую в траву.
— «Этот дерн доставлен из Ирландии», — прочла я.
— Травка какая-то очень зеленая, — заметила она.
— Точно, — согласился Патрик.
Посидев немного, мы с Патриком и Агнеллой подошли к павильону, на котором было написано: «Ирландские старинные артефакты». Большой стоячий камень с огамическими письменами был сделан из папье-маше, но под стеклом пряталась аутентичная страница украшенного цветными рисунками древнего манускрипта.
— Посмотри, Агнелла. Видишь этих животных вокруг букв? Их нарисовали ирландские монахи почти полторы тысячи лет назад.
— Здорово, — отозвалась она. — Это делает слова такими красивыми.
Мы с Патриком засмеялись.
Мы гуляли по вымощенной булыжником улице, пока нас не нашли там взрослые представители нашей семьи: Джеймси с Мэгги, Стивен с Нелли, Бриджет с Эдом, Майкл с Мэри Энн и Бриди.
— Дети уже быстренько пробежали по обеим деревням и сейчас все собрались у Камня Красноречия, — сообщила нам Нелли. — Пойдемте посмотрим.
Майк взял напрокат фотокамеру «Кодак». Дети один за другим свешивались вниз головой из окна «замка», целовали вставленный в стену камень, а потом махали рукой Майку, который фотографировал их.
— Будет замечательный сувенир в память об этом счастливом дне, — сказала жена Джеймси, Мэгги.
— И с погодой нам очень повезло, — добавила Мэри Энн.
— Солнышко сегодня светит специально для нас, — подхватила Бриджет.
— Послушай, мама! — взял меня за руку Джеймси. — Волынка!
Идя на звук музыки, мы вышли к перекрестку дорог в центре деревни. Под дубом действительно сидел волынщик — высокий темноволосый парень, одетый в килт и плащ и сжимавший под мышкой меха ирландской волынки. Мы окружили его.
— Чарльз Максуини, к вашим услугам, — представился он.
— Наш отец был волынщиком, — сказал ему Джеймси. — И дедушка тоже.
— А из какой местности у него была волынка?
— Из краев, где жил клан Келли, — ответил Патрик. — Галлах рода Келли.
— Вот как, — понимающе кивнул Максуини. — Это там, где Уильям Бой Келли дал свой знаменитый пир. Один из Келли, родом из тех мест, был величайшим волынщиком всех времен. Это, конечно, было задолго до меня, но, думаю, я и сейчас играю какие-то из его мелодий. Возможно, он как раз был вашим прадедушкой.
— Мой сын тоже умеет играть. — Я указала на Джеймси.
— А где же ваша волынка? — спросил волынщик. — Мы могли бы сыграть вместе.
— Боюсь, что я уже разучился и все позабыл, — вздохнул Джеймси.
Максуини оглядел всех нас, окруживших его.
— Ну, среди вас много представителей рода Келли, которые могли бы поддержать эту традицию.
Тем не менее никто из молодого поколения не умел играть ни на скрипке, ни на волынке. Однако, когда волынка заиграла, дети начали танцевать, подпрыгивая и кружась на месте; в центре толпы отплясывала Агнелла.
Патрик жестом подозвал меня.
— Я нашел здесь кузнеца, — сказал он.
Мы прошли на дальний край лужайки и остановились, заглянув через открытую дверь в темную кузницу. Кузнец, очень крупный мужчина, работал молча.
— Он очень похож на Мерту Мора, — заметил Патрик. — Сможем ли мы когда-нибудь объяснить молодым, кем был он сам или люди вроде него? Я не уверен, что даже твои сыновья правильно поймут это.
— Жаль, что я не знала его, — вздохнула я.
Кузнец положил раскаленную подкову на наковальню и ударил по ней молотом.
— Мощный удар, — сказала я Патрику. — Я так скучаю по Пэдди, моему несгибаемому мальчику.
Патрик обнял меня за плечи.
— Пэдди и Майкл, — тихо продолжала я. — Надеюсь, они на самом деле встретились на Небесах.
— Конечно, Онора, они сейчас вместе, — ответил он. — И ожидают нас с тобой.
— А Пэдди рассказывает своему отцу, какой хороший человек Майк, как он поддерживает мать, братьев и сестру своими заработками, как помогает нам.
В этот момент к нам подошел Майк.
— Кузница, — показала я ему.
— Отец… Как жаль… — Он вдруг умолк.
— Он сейчас видит нас, Майк. Правда, — сказала я. — В этот самый момент он смотрит на тебя в белом костюме и канотье. И он очень доволен, Майк. Я это точно знаю.
Я обняла его. Высокий, как Пэдди и Майкл, широкий в плечах, те же черные волосы и небесно-голубые глаза с фиолетовым ободком. Майкл Джозеф Келли.
— А теперь — обед в Донегале, — сказал он, отступая назад. — Тетя Майра скоро начнет спрашивать, куда мы все подевались.
В банкетном зале Замка Донегал «средневековой ирландской едой» называли отварную солонину с капустой. Но там в воздухе витали аппетитные ароматы, и собралась целая толпа счастливых людей.
