нелепо, но и подал знак. Время пришло. Отвлекаясь от печальной сцены, разыгравшейся перед нами, я сузила свои чувства до ощущения нотама и поискала свежий отпечаток дождя Сейдж…
— И вот почему… Вот почему ты должен понять, — сказала Избет спящему Малеку. — Ты знаешь, как сильно я любила нашего сына. Ты понимаешь, почему все должно быть именно так. Иначе и быть не может.
В тот же момент, когда Миллисента повернула голову в сторону Избет, моя концентрация нарушилась. Избет рывком подняла руку. Кастил притянул меня к себе при первом же отблеске сумеречного камня. В украшенном драгоценностями поясе на ее талии был спрятан кинжал из сумеречного камня. Я потянулась к эфиру, опасаясь, что она направит кинжал на всех, кто стоял рядом…
Избет закричала… и, боги, это был звук чистого страдания. Она опустила кинжал вниз… в грудь Малека. В его сердце.
Мой рот открылся.
Избет…
Она вонзила Малеку в сердце сумеречный камень.
Сумеречный камень может убить бога. Я вспомнила, как об этом говорил Ривер.
То, чему мы только что стали свидетелями, не имело смысла. Ни в одном царстве. Но она… она убила Малека. Свое родственное сердце.
— Какого черта? — воскликнул Кастил, выронив мою руку, когда Миллисента попятилась назад, широко раскрыв глаза.
Киеран выругался, когда Избет рывком освободила руки от кинжала. Ее тело лежало поверх тела Малека.
— Мне жаль. Мне так жаль, — рыдала она. — Мне так жаль.
Мои руки упали по бокам. Шок от вида сверкающей, инкрустированной рубинами рукояти, торчащей из груди Малека, пригвоздил меня к месту. И это изумление накатывало волнами на всех, кто был его свидетелем… на всех, кроме одного.
Золотого, теперь уже окровавленного Восставшего.
Каллум улыбнулся.
В моей груди взорвалось почти непреодолимое чувство ужаса, когда Каллум медленно повернул голову в мою сторону. Он сцепил руки вместе, кланяясь.
— Спасибо.
Сущность яростно зашипела. Я протянула руку, сжимая руку Кастила.
— Спасибо, что сделала то, что тебе было предсказано давным-давно. Спасибо, что выполнила свое предназначение, Предвестница. — Бледные глаза Каллума за золотой маской засветились, и в моих венах запульсировал эфир. — Все было не совсем так, как было предсказано или как многие из нас понимали, но пророчества… ну, детали не всегда точны, и интерпретации могут быть разными.
— Я не понимаю, — сказала Миллисента, ее широко раскрытые глаза метались между Каллумом и нашей матерью.
— Что именно ты не понимаешь?
— Все, — прорычала она. — Все, что только что произошло.
— Ты имеешь в виду то, что могло бы случиться с тобой, если бы ты не была неудачницей? — Каллум парировал, и Малик бросился вперед, заслоненный только Кастилом, который был просто быстрее. — Ты бы пролила за него кровь, и он бы тебя за это очень вознаградил.
Миллисента отпрянула назад, ее кожа побледнела под маской. Ее взгляд встретился с моим, и внезапно я все поняла. Во рту пересохло, мой взгляд упал на Малека.
— Это должна была быть я, не так ли?
— Ты справилась там, где не справилась она, — сказал Каллум. — И я долго ждал тебя. Он ждал жертвы. Равновесия, на котором всегда настаивают Эрае. Ждал того, кто родился из смертной плоти, на пороге становления великой Первородной силы. Ты прибыла, как и было обещано, но… — Он протянул руку. — Но ты не была единственной. До тех пор, пока оба разделяли кровь Первородного Жизни и были любимы, она восстанавливала его. Ей просто нужна была ты… кто-то из его рода… чтобы найти Малека. Мы все знаем, что Айрес, конечно, не сделал бы этого. Нам пришлось бы освободить его. А он, мягко говоря, немного… взбешен.
— Что за черт? — потребовал Нейл.
Каллум покачал головой.
— Я просто не думал, что она сделает это. Пока она не попросила его. И даже тогда я не думал, что она пойдет на это, если честно. — Он засмеялся. — Я думал, что это будет пятьдесят на пятьдесят на то, кого она выберет. Тебя. Или Малека.
Сердце колотилось, я прижала руку к груди, когда над морем появились облака, омрачившие ночное небо. Я была на грани того, чтобы стать Первородной, и меня наконец-то поразило, почему именно сейчас все это произошло. Почему Избет ждала этого времени, чтобы осуществить свои многовековые планы. Ей пришлось ждать, пока я пройду Выбраковку, чтобы она могла… Я уставилась на алтарь. Чтобы она могла убить меня. Но она…
Но на алтаре была не я.
Малек не был Истинным Королем Царств, как мы считали. Это не имело никакого отношения ни к нему, ни ко мне. Мы были просто пешками.
Внезапно я вспомнила о пророчестве.
— Несущий смерть и разрушение, — прошептала я, и взгляд Кастила переместился на меня. — Не Смерть и Разрушение, а приносящий их. — Моя рука поднялась ко рту. Это проклятое пророчество… — И я сделала именно это.
— Черт, — прорычал Малик.
— Сейчас не самое подходящее время, — вздохнул Кастил, — но хочу заметить, что я всегда говорил, что ты не смерть и разрушение.
Киеран бросил на него взгляд, потому что сейчас действительно, действительно было не время, и потому что, несмотря на то, что нежелание Малика отдавать Малека Избет, возможно, не было основано на знании того, что должно произойти, но если бы мы его послушали…
Нет. Если бы мы знали, то не остановились. Мы бы не стали рисковать Киераном. Правильно это или нет, это было очень просто.
— Тогда что это? — потребовала Миллисента. — Кто такой Предвестник?
— Она — Предвестник. — Каллум повернул к ней голову. — Предупреждение. — Его глаза расширились. — А что ты думала, дорогая? Что она — та, кто уничтожит царства? — Он взглянул на меня. — Первородный, рожденный из смертной плоти? Она? — Его смех эхом разнесся по долине. — Серьезно?
Я напряглась.
— В любое другое время я бы сочла это грубостью.
— Без обид, Ваше Высочество, — сказал он с насмешливым поклоном. — Просто для того, чтобы стать настолько могущественной, вам потребовались бы эпохи, и то если бы эта сила не свела вас с ума.
Всклокоченные волосы разлетелись по лицу Миллисенты, когда она покачала головой, а Избет продолжала всхлипывать — ужас все нарастал и нарастал. Последняя часть замечания Каллума — это то, о чем нам придется беспокоиться позже.
— Нет.
— Да. — Каллум откинул голову назад, глядя на меня. — На алтаре должна была быть ты. Таков был план. Вот ради чего все это было. Ты. — Он указал на Миллисенту, а затем на меня. — И ты. Да, с тобой мы разберемся позже. Каллум подмигнул. — Но сейчас время пришло.
— Время для чего, глупый ублюдок? — прорычал Киеран, хватаясь за
