— Не знаю уж, чем вы ее берете. Мне вот не удается. Как могу, стараюсь наставить ее на путь истинный. Слова ведь у нее вылетают, прежде чем она успеет подумать.
— Дочь так гордится вами — сразу видно. Но вам нелегко с ней, конечно.
— Гордится? Ну, не знаю. Как отец я ее чаще разочаровывал, чем наоборот.
Джо себя недооценивает, оказывается, не только в качестве руководителя компании, но и как отца. Что произошло в его жизни, почему он не уверен в себе?
— Мне трудно судить. А вот в чем я убеждена — вам бы просто проводить с ней побольше времени. Меган хочет от вас именно этого.
Концы его пальцев заскользили вдруг по ее руке. Он как будто едва сознает, что делает, но для нее эти прикосновения так интимны, так притягательны… ей бы вырваться поскорее. Так близко от него здесь, под покровом теплой, влажной ночи… она, словно загипнотизированная, не в силах была сдвинуться с места.
— А с чего вы это взяли? Она вам что-нибудь говорила?
— Нет, но я сама дочь. Ведь для нас папа — первый мужчина, в которого мы влюбляемся. Меган необходимо подтверждение, что вы тоже ее любите.
— В ее понимании это значит — позволить ей ходить в обычную школу.
— Может быть, так и надо, Джо, — мягко улыбнулась в темноте Саванна.
Может быть, может быть… Но чего ему точно не надо — находиться так долго рядом с этой женщиной: слишком просто она решает сложные проблемы. Послушать ее, так надо не ломать голову, послать все к черту — и «прочь все заботы, прочь все печали»…
— Нет, я так не считаю. Хотелось бы, чтобы она получила больше, чем может дать обычная школа.
— А Меган хотелось бы еще чего-нибудь, — осторожно возразила Саванна.
— Ну конечно, — например, ходить на вечеринки и танцевать.
Она удивилась сначала, но, поняв, в чем дело, засмеялась и взяла его за руки.
— А что тут плохого, Джо? Танцы — это прекрасно. О них можно рассказать много интересного.
— И все это девочке ни к чему. — Джо вдруг помрачнел.
— А вы умеете танцевать, Джо? — Она смеялась. — Наверняка нет!
Держа его за руки, она обвила ими себя, как будто сто лет его знала. Он, разумеется, сейчас освободится от ее рук и положит конец всем этим глупостям. Но ее прикосновения так приятны, а улыбка проникает в самое сердце…
— Немного, — неохотно пробурчал он.
Обвивая его руками, она смотрела на него призывным, ласковым взглядом.
— Покажите-ка!
— Ч-что такое? — Он начал заикаться?
— Покажите, как это вы «немного». Покружимся, и я вам тогда поведаю все о танцах.
— Да вы… сумасшедшая!
Она засмеялась.
— Возможно. — Саванна совсем развеселилась. — Но я не опасна, уверяю вас.
Еще как опасна — он уже… почти заразился этим безумием, но сейчас он ей покажет. И, притянув ее к себе, Джо пустился танцевать степ.
— Ну, если соседи выглянут и нас увидят — полицию вызовут.
— Ну что вы! Скорее, позавидуют… пожалеют, что их не пригласили… на танцевальный вечер.
— А у нас танцевальный вечер?
Они сделали уже круг по бетонному покрытию аллеи, и Джо пытался быть насмешливым.
— Для меня это так.
Джо не мог бы сказать — как для него. Но, обнимая ее за талию, ощущая ее дыхание, ее тело так близко от своего, чувствовал острое желание прижаться ртом к ее губам, узнать их вкус…
— Так что вы мне хотели поведать о танцах?
Как пальцы возлюбленной, тени касались его худощавых щек и красивых, четкого рисунка губ. Закрыть бы эти тени пальцами, притянуть к себе его голову и тихонько целовать губы, пока он не смягчится, не улыбнется ей…
— Что… о танцах? Ну, они очень полезны… это отличный тренаж, развивает координацию движений — рук, ног… — Она отчаянно пыталась вернуться в реальность.
— Тогда уж лучше прыгать через скакалку — те же результаты.
— Это верно, но, видите ли, танцы — это еще и… общение, личные какие-то… связи…
Его лицо немедленно приняло скептическое выражение, а она, улыбаясь, задала провокационный вопрос:
— Мы ведь с вами связаны? Вы и я?
Она что же, думает, он позволит Меган обучаться подобного рода «личным связям»? Да это сумасшествие! А сам он, черт возьми, что делает? Танцуя с собственной секретаршей на улице, недалеко от своего дома, причем без музыки? Джо резко остановился и отдернул руки. Саванна вопросительно на него посмотрела.
— Все, я вам показал — умею.
— Показали? — Руки ее еще лежали у него на плечах.
Почему у нее, собственно, такой отрешенный, мечтательный взгляд?
— Да, умею танцевать, черт возьми, вот и все!
Как неожиданно изменилось его настроение, и этот грубоватый выкрик… Саванна отскочила как ошпаренная.
— Ах, умеете! Правда, теперь вижу: много лет назад, когда вы были совсем молоды, разок-другой танцевали.
Здорово она умеет обижать! Он только не разобрался, какие слова его больнее ранили — что она считает его старым или что он так и не научился танцевать.
— Мисс… то есть Саванна, вы…
Она покачала головой.
— О нет, нет, вовсе я не хотела вас задеть. Просто размагнитилась немного — вдруг захотелось подвигаться.
Ну, сейчас он ей покажет — поднимет ее, посадит прямо на капот этого оранжевого автомобильчика и… поцелует. И тогда она убедится, что он не старый.
— Но у нас еще будет возможность… в другой раз, — утешила его Саванна.
«В другой раз»? Да он будет бежать от нее во весь опор — хватит, наслушался!
— Сомневаюсь что-то. Не слишком я горазд на это — танцевать.
Смеясь, Саванна забралась в машину, захлопнула дверцу и взглянула на него из окошка с выражением снисходительного сожаления.
— Так я и думала.
— Как это понимать?
Он злился на себя за то, что вовсе не желал отпускать ее. Она подняла в нем давно забытые чувства, и отнюдь не все они были неприятны. Но незачем смаковать их — он со всем этим уже покончил.
— А так, что, играй мы в комедийной труппе, вы были бы на ролях этаких… несгибаемых. Знаете — как туго накрахмаленные воротнички.
— Ну, на ваше счастье, нам вместе придется работать в буровой компании, а не играть в Вегасе в ночном клубе.
— Наконец-то вы пошутили, Джо! — Саванна радостно захлопала в ладоши. — Один — ноль в вашу пользу! — И, прежде чем Джо открыл рот, завела мотор, вырулила на дорогу и помахала рукой: — До завтра!
— До завтра!
