Через десять шагов земля резко пошла под уклон. Стало ясно, что роща маскирует большую расщелину в форме траншеи. По мягкому лиственному ковру они спустились к поваленному дереву. Зода, лежа на нем, наблюдал за лагерем.
Сквозь покачивающийся листвяной полог проникало достаточно жидкого света, чтобы можно было рассмотреть картину внизу.
Два маленьких, крытых соломой домика. Третий — еще меньше, с незаконченной крышей. Пять-шесть накренившихся хижин из дранки, крытых клоками грубой ткани. Ленивая вода, вяло сочащаяся по потрескавшейся грязи. Пара пней с укрепленным на них суком — грубая привязь для лошадей. Семь-восемь привязанных к ней съежившихся, странно притихших лошадей.
Когда Страйк окинул взглядом всю эту картину, к нему вернулось воспоминание о сне, только там все было диаметрально противоположно тому, что он видел сейчас. Во сне оркское поселение выглядело так, будто построено на века. Это же сляпано на скорую руку и ненадолго. Сон был пронизан светом и чистым воздухом. Здесь сумрачно и душно. В том сне было что-то жизнеутверждающее. Здесь все говорит о смерти.
Он услышал шепот Коиллы:
— Как ты считаешь, поселение заброшено?
— Меня бы это не удивило, — вполголоса отвечал Элфрей, — учитывая, что оно близко как к Скратчу, так и к человеческой колонии.
— Но почему они оставили лошадей? Страйк отбросил свои раздумья:
— Давайте выясним. Хаскер, возьми треть отряда. Проберетесь на противоположную сторону. Джап, Элфрей, возьмите вторую треть и обойдите лагерь справа, Коилла и остальные, остаетесь со мной. Двигаемся по моему сигналу.
Потребовалось несколько минут, чтобы группы заняли свои позиции. Убедившись, что все на местах, Страйк встал и сделал быстрое рубящее движение рукой. Росомахи обнажили оружие и начали сужать круг вокруг лагеря.
Они вошли в него без каких-либо происшествий, если не считать того, что несколько лошадей нервно шарахнулись в сторону.
Вокруг грубо построенных обиталищ валялись разнообразные предметы. Перевернутый котел для приготовления пищи, разбитые горшки, растоптанная седельная сумка, миска. В нескольких местах кучки пепла от давно погасших костров.
Страйк повел свое подразделение к ближайшему домику. Поднеся палец к губам, он мечом дал знак группе рассыпаться вокруг строения. Затем он и Коилла подползли к входу. Двери не было; ее заменял истрепанный кусок мешковины. С мечами наизготовку, они заняли каждый свое место.
Страйк кивнул. Коилла отдернула мешковину.
Сокрушающе мерзкий запах ударил в нос. Он отдавал плесенью, был сладким и болезненным. Ошибки быть не могло.
Это был запах разлагающейся плоти…
Прикрывая свободной рукой рот, Страйк шагнул внутрь. Жидкий свет едва сочился, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы привыкнуть к освещению.
Комнатушка была полна мертвых орков. По двое, по трое они лежали на самодельных циновках. Другие распростерлись просто на полу, полностью прикрывая его своими телами. Тишину нарушали лишь снующие тут и там грызуны, пищей которых издавна служит падаль.
Коилла, прижав ладонь ко рту, стояла рядом со Страйком. Она потянула его за руку. Оба попятились вон. Выйдя наружу, стали жадно глотать воздух. Тем временем остальные пытались заглянуть внутрь и увидеть, что там происходит.
Страйк двинулся ко второму дому. Коилла последовала за ним. Едва они подошли к дому, как из него вышел Джап с серым лицом. Здесь вонь была не менее сильной. Одного взгляда внутрь было достаточно, чтобы понять: там то же самое, что и в первом доме, — гора разлагающихся трупов.
Дворф тяжело дышал.
— Одни женщины и малыши. Умерли уже некоторое время назад.
— Там, — Страйк указал на первый дом, — то же самое.
— Взрослых мужчин нет?
— Я не видел.
— Но почему? Где они?
— Я не уверен, Джап, но думаю, это лагерь отверженных.
— Не забывай: я еще не очень хорошо разбираюсь в ваших обычаях. Что это означает?
— Когда мужчина-орк погибает на войне, а его командир утверждает, что он проявил трусость, вдову воина и его сирот отрезают от сообщества. И некоторые из таких отверженных образуют поселение.
— С тех пор, как нами правит Дженнеста, это правило соблюдается неуклонно, — добавила Коилла.
— Им предоставляют самим заботиться о себе? — спросил Джап.
Страйк кивнул:
— Такова участь орков.
— А ты как думал? — сказала Коилла, наблюдая за выражением лица дворфа. — Что им платят жалованье и выделяют ухоженную ферму?
Джап проигнорировал сарказм:
— Что, по-твоему, убило их, капитан?
— Пока не знаю. Хотя массовое самоубийство тоже исключать нельзя. Такие случаи бывали. Или, может быть, они…
— Страйк!
Хаскер, стоя у самой низенькой лачуги, махал ему рукой. Страйк направился туда. Коилла, Джап и некоторые другие последовали за ним.
— Здесь одна еще жива! — Хаскер нервно ткнул пальцем в направлении входа.
Страйк вгляделся во мрак.
— Позовите Элфрея. И принесите факел! — Он вошел.
Внутри, на ложе из грязной соломы, — едва различимая фигура. Больше в лачуге никого не было. Подойдя поближе, Страйк услышал тяжелое дыхание. В жидком свете он едва смог различить черты старой женщины-орка. Глаза у нее были закрыты, а лицо поблескивало от пота.
Бормотание за спиной Страйка возвестило о прибытии Элфрея.
— Она ранена?
— Трудно сказать. Где факел?
— Хаскер сейчас принесет.
Глаза старухи открылись. Губы у нее подрагивали, как будто она пыталась что-то сказать. Элфрей, прислушиваясь, наклонился. Она быстро, лихорадочно задышала, все тише и тише, а потом послышался отчетливый звук погремушки смерти.
Вошел Хаскер с пылающей головней.
— Дай сюда! — Взяв факел, Элфрей подержал его над умершей. — О боги!
— Что такое?
— Смотрите. — Элфрей вытянул руку с факелом.
Труп озарился светом. Страйк увидел.
— Убирайтесь, — сказал он. — Оба. Сейчас же!
Хаскер и Элфрей бросились прочь, Страйк следовал за ними по пятам.
Снаружи, сгрудившись, ждали остальные.
— Ты к ней прикасался? — спросил Страйк у Хаскера.
— Я? Нет… не прикасался.
— А к другим мертвым?
— Нет!
Страйк обратился ко всем Росомахам:
— Кто-нибудь из вас прикасался к трупам?
Все затрясли головами.
— Что происходит, Страйк? — спросила Коилла.
