8 апреля 1939 г. «Дела активных участников контрреволюционной право-троцкистской заговорщической организации» (всего 931 человек)… причем в отношении 198 руководящих участников применить высшую меру наказания — расстрел, а остальных 733 человек приговорить к заключению в лагерь «на срок не менее 15 лет каждого».
16 января 1940 г. Дела «врагов ВКП(б) и Советской власти, активных участников контрреволюционной, право-троцкистской заговорщической и шпионской организации в количестве 457 человек» и о том, что НКВД считает необходимым передать их дела в ВКВС… причем 346 человек следует приговорить к ВМН, а 111 — на сроки не менее 15 лет.
6 сентября 1940 г. Список на 537 человек, из которых предполагалось 472 человека расстрелять (в том числе 41 по обвинению в принадлежности к «заговорщической организации, готовившей вооруженное восстание против правительства МНР»), а остальных 65 человек приговорить к заключению на срок не ниже 15 лет каждого [74, с. 328–329].
Всего, следовательно, 2394 человека, из которых расстреляно не менее 1429 человек. Однако не все эти люди были арестованы при Берии, многие сидели с весны 1938-го, а некоторые даже с 1937 года. Надо выявить, кого арестовали именно при новом руководстве НКВД.
С сентября 1938-го по май 1939 г. арестовано 343 человека, по диаграмме видно, что существует локальный всплеск в ноябре 1938 г. — 88 человек.
Наконец, еще одно очень важное наблюдение — среди арестованных снова растет процент номенклатурных работников.
При Ежове он с весны 1937 г. колебался в районе 50 %, иногда достигая 60 %. С осени 1938 года динамика иная: сентябрь — 71 %, октябрь — 77 %, ноябрь — 83 %, декабрь — 96 %.
Далее, в январе и марте 1939 г. сокращение до 60 и 55 %, и, наконец, еще один всплеск арестов номенклатурных работников приходится на апрель 1939 г.
В заключение хочется обратить внимание на динамику национальности арестованных — рост процента евреев: октябрь — ноябрь — 29 %, декабрь — 38 %, май — 30 %, июнь — 37 %.
Наконец, еще одна важная особенность списков Берии: «ядро» арестованных — чекисты.
Из диаграммы видно, что во второй половине 1938 года резко сокращается количество арестованных, которых ВКВС приговорит к расстрелу.
В декабре 1937 г. арестовано 539, в феврале 1938 г. — 336, в июне — 180, в июле — 125, в августе — 68, в сентябре — 67, в октябре — 65.
Эти цифры можно сравнить с количеством арестованных при Ягоде — в апреле 1936 г. было арестовано 58, а в июле — 81 человек.
Среднемесячная цифра арестов центральным аппаратом при Ежове — 220 человек.
Лиц, осужденных к расстрелу, арестовано с 1 сентября 1938 г. по 1 сентября 1939 г. более 500 человек, то есть примерно столько же, сколько в одном только декабре 1937 г.
Москва и Московская область
«Большая чистка»
Подчеркнем, что в данном случае мы анализируем лишь деятельность регионального управления НКВД по Москве и Московской области. Следует учитывать, что в Москве работал также центральный аппарат НКВД, который сам вел наиболее важные дела. Понятно, что в столице таких дел было очень много. Именно поэтому центральный аппарат подготовил списков более чем на 6800 человек — в 6 раз больше, чем региональный аппарат. С другой стороны, надо учесть, что центральный аппарат не участвовал непосредственно в проведении массовых операций, а они являлись важнейшей составляющей деятельности региональных управлений.
Как уже говорилось, с весны 1937-го по осень 1938 года УНКВД Москвы и Московской области направило 31 список на расстрел (1021 имя по 1-й категории). Если рассмотреть динамику роста осужденных в представленных документах (по месяцам), то видно, что первые списки появляются довольно рано — в мае 1937 года. Первый пик приходится на июнь 1937 года — 154 человека (по 1-й категории). Далее суммарное количество за месяц колеблется между несколькими десятками и никогда не поднимается выше ста человек. Второй пик приходится на сентябрь 1938 года — 245 имен (по 1-й категории). Исследованием установлено 2/3 имен — 668, осужденных по 1-й категории.
Изучение биографических справок этих людей позволило определить даты арестов. Аресты начинают расти во второй половине 1936 года — именно эти люди попадают в майский 1937 года список. Далее резкий рост арестов в марте 1937 года и в феврале — марте 1938 года. Графически это представлено на диаграмме № 1.
По деятельности УНКВД Московской области у нас есть подробные данные по возрасту, образованию, социальному положению и национальному составу расстрелянных в ходе чистки.
58 % репрессированных родилось до 1900 года. Практически половина имеет высшее образование (включая н/в), 27 % — среднее, остальные — начальное.
56 % процентов репрессированных — интеллигенция (включая технических специалистов), 35 % — ответственные работники и офицеры РККА и НКВД, 9 % — рабочие и крестьяне.
Из диаграммы № 2 видно, что небольшое число рабочих и крестьян еще присутствует среди арестованных в конце 1936 — начале 1937 года, но со временем совсем сходит на нет (их будут репрессировать в ходе массовых операций). Представителей интеллигенции все время много. Рост числа арестованных весной 1937 и в феврале — марте 1938 г. создается именно за счет арестов интеллигенции.
В апреле 1937 г. начинается рост числа арестованных номенклатурных работников, и в июле — августе 1937 г. их даже больше, чем арестованных интеллигентов.
Второй пик арестов номенклатурных работников приходится на февраль 1938 г. Прежде всего это военные Московского военного округа.
Половина расстрелянных — коммунисты. Удельный вес репрессированных коммунистов начинает расти с мая 1937 г. (диаграмма № 4). Основная масса репрессированных — русские, их около 67 %, вторая по численности этническая группа — евреи. Их удельный вес растет начиная с сентября 1937 г. Больше всего арестовано евреев в марте 1938 года — практически половина арестованных. В первую очередь это юристы. 7 % репрессированных — немцы, латыши и поляки (диаграмма № 3).
«Большой террор» в Московской области
Как уже говорилось выше, важнейшее направление работы управления по Москве и Московской области — «массовые операции». На основании приказа № 00447 лимит для Московской области был установлен в 5000 по 1-й категории и 30 000 — по 2-й категории. 31 января 1938 года Политбюро установило дополнительный лимит в 4000 по 1-й категории.
В рамках польской операции расстреляно 1880, в рамках немецкой операции — 863, в рамках латышской операции — 1653.
Всего по данным книг памяти известно о расстреле на полигоне Бутово — 20 765 человек. Но в источнике (Расстрельные списки Бутовского полигона) содержатся данные не на всех. Туда не попали почти 6000 человек[3], которые не были реабилитированы (прежде всего уголовники). Всего по политическим статьям (58-я) соответственно расстреляно 15 061 человек, но у нас есть данные только по 12 803 — то есть примерно 85 % (диаграмма № 17).
