Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
Гномы усадили Антона за кухонный стол, на который предварительно положили лист белого ватмана. Один из них остриг Антону челку и маленькой пилой с крутящимся на конце зубчатым диском сделал ему над глазами два вертикальных разреза. Антона попросили положить подбородок на край стола. После этого старший Худой Гном начал бить его большим молотком по затылку. От ударов на лист ватмана посыпались из разрезов крошечные Усатые Карлики. Они ползли по бумаге, оставляя за собой следы слизи, а два Худых Гнома с молотками поменьше быстрыми и точными ударами расплющивали их. Когда на столе оказался уцелевший Худой Гном, подавший сигнал бедствия, его бережно посадили в специальный контейнер и снова начали убивать Усатых Карликов.
Скоро все было кончено. От последних трех ударов из головы Антона вылетали только капельки мозга. Карликов там уже не осталось.
Когда Худые Гномы уже сворачивали испачканный ватман и мыли под краном молотки, в квартиру ворвались Усатые Карлики. Воспользовавшись неразберихой, Антон прорвался в коридор. Под ногами хрустели ломкие кости Усатых Карликов. Антон схватил куртку, первые попавшиеся ботинки и скатился по лестнице. Уже на улице он кое-как обулся и побежал через парк. В кармане куртки зазвонил телефон.
— Вы еще не знаете самого главного, — закричал Усатый Карлик. — Мы не просто так живем в ваших головах! Мы уничтожаем яйца Ящеров, которые вы носите в желудках. Если из них вылупятся Ящеры, все погибнет!
Антон отключил телефон и побежал дальше. Через несколько минут его скрутило от острой боли в желудке. Он немного полежал на траве, прижав колени к животу. Стало немного легче, но, встав на ноги, Антон понял, что дальше идти не сможет. Он спустил трусы и сел под кустом. Через несколько секунд из кишечника, раздирая анус, вылез маленький Ящер. Он расправил склеившиеся крылья и начал быстро расти. Тем временем из Антона выпадали все новые и новые Ящеры. Потом двое самых старших Ящеров, ростом уже больше двух метров, подхватили Антона и полетели с ним на крышу ближайшей шестнадцатиэтажки. Там его привязали к какой-то антенне и оставили рожать новых Ящеров.
Когда рассвело, на крыше появились Усатые Карлики и начали отвязывать его от антенны. Город горел. Повсюду летали огромные Ящеры, пикируя на бегущих людей и откусывая им головы. Из обезглавленных тел вылезали новые Ящеры, быстро вырастали и поднимались в воздух.
Карлики положили Антона на крышу, разрезали ему живот и стали ложками вычерпывать оттуда икру Ящеров. Выскоблив все подчистую, они сложили все яйца в кучу, облили чем-то и подожгли. Антона Усатые Карлики положили в гондолу небольшого дирижабля и, крутя педали, полетели на восток.
— Почему вы меня не убьете? — хрипло спросил Антон.
— У тебя в сердце живет Бог, — не оборачиваясь и экономя дыхание, сказал один из Усатых Карликов. — Если оно остановится, Бог окажется на свободе. И тогда будет еще хуже.
EBITDA
Все, что с ним происходило до офиса, Вовка помнил очень смутно. Первые годы его жизни слиплись в тускло-коричневый неряшливый ком, до которого было противно даже дотронуться, чтобы отшвырнуть подальше. Где-то там угадывался детский дом, бесконечные коридоры, пунктир подоконников, линолеум с проплешинами, белые двери, пустотелые воспитатели и большой, рыхлый, опасный Кирилл Баринов, которого в глаза полагалось уважительно называть Барином, а за глаза — Бараном — впрочем, не менее уважительно. Внутри детдома всегда был желтый скудный свет, а за окнами, сколько ни вглядывайся, — тоскливая темнота ноябрьского вечера. Вспоминались еще липкие спальни, но когда, особенно на рассвете, ком вспучивался, выталкивая их на поверхность, Вовке хотелось, преодолев брезгливость, засунуть все это обратно, в самую сердцевину уродливой опухоли.
В офис их привезли на экскурсию, когда фирма взяла шефство над детдомом. Для начала подарили большой телевизор, видеомагнитофон и несколько коробок бессмысленных игрушек, а потом кто-то из начальства решил показать детям, к чему им теперь нужно стремиться. Детдомовцев долго водили из кабинета в кабинет, скучно рассказывая, чем занимается каждый отдел. Сотрудники поворачивались к дверям на своих стульях с колесиками и неловко улыбались. Казалось, каждый знал, что сейчас ему нужно погладить по голове ближайшего мальчугана и сказать: «Вот, посмотри — будешь хорошо учиться, закончишь институт, и возьмем тебя к нам работать», — но все молчали, понимая, что никаких мальчуганов здесь нет и что никто из этих чужих маленьких людей никогда не поступит в институт.
Когда они вышли из очередного кабинета, чтобы отправиться, кажется, в бухгалтерию, Вовка незаметно переместился в конец группы и, когда все скрылись за поворотом, развернулся, двинувшись обратно. Он открыл незапертую дверь кладовки, которую приметил пару минут назад, забрался в картонную коробку и сел там, уткнувшись лбом в колени. Вовка не очень понимал, зачем он это делает, но думать о причинах и, главное, последствиях своего побега ему не хотелось. Он просто сидел и слушал. Минут через двадцать, когда экскурсия, видимо, закончилась, его начали искать: ходили туда и сюда по коридору, звали Вовку по фамилии. Несколько раз дверь в кладовку открывалась и загорался свет, но в коробку никто не заглядывал. Скоро поиски закончились: наверное, все решили, что он давно уже где-то в городе. Вовка на всякий случай послушал еще немного, а потом заснул.
Проснулся он уже ночью. Не было слышно ни шагов, ни голосов, и под дверью больше не было света. Вовка вылез из коробки и ощупью нашел дверную ручку. К счастью, на ночь кладовку тоже не запирали. Стараясь не шуметь, Вовка вышел в коридор и прислушался. Судя по всему, офис был пуст — единственным звуком было тихое гудение какой-то техники, — но Вовка на всякий случай разулся и, оставив кроссовки в кладовке, пошел осматривать свой новый дом. За дверью было уже не так темно: через окно в конце коридора внутрь проникал бледный фонарный свет. Вовка наудачу толкнул двери нескольких кабинетов, но все они были заперты.
Ключи нашлись быстро: они были свалены кучей в ящике стола за стойкой, которую экскурсовод назвал «ресепшен». К каждому ключу крепилась бирка с номером, но Вовка решил отложить исследование кабинетов на потом. Сначала нужно было разобраться с едой и ночлегом. Кухня нашлась за поворотом коридора, рядом с туалетами. Похоже, каждый день кто-то готовил обед для всего офиса: в холодильнике стояла кастрюля с остатками супа и пластиковые судки с котлетами и макаронами. Вовка, не разогревая, быстро поел, помыл за собой тарелки и вернулся в кладовку. Там он включил свет и наконец внимательно ее рассмотрел. Комната была шириной полтора метра, зато от двери до дальней стены было метра четыре. Пользовались кладовкой явно нечасто: к стоявшему в глубине стеллажу было не подойти из-за сваленных в кучу коробок, папок, рулонов линолеума и какого-то полустроительного мусора, оставшегося, наверное, после ремонта.
Вовка расчистил себе дорогу и осмотрел стеллаж, обнаружив, что тот не привинчен ни к одной из стен. Снял с полок все папки и коробки, стараясь запоминать, где что лежало, и отодвинул стеллаж примерно на метр от задней стены. Затем, взяв линолеум, проковырял в его углах дырки и проволокой примотал конец рулона к верхним полкам стеллажа. Внизу линолеум был не закреплен и свободно свисал до пола, так что его можно было приподнять и пролезть в получившийся тайник. Если смотреть от входа, казалось, что стеллаж по-прежнему стоит у самой стены. Закончив работу, Вовка представил себя сотрудником фирмы и еще раз критически осмотрел кладовку. Не обнаружив ничего подозрительного, он расставил все по местам, оставив свободной только одну из нижних полок. В пространстве за стеллажом он на скорую руку соорудил постель из картонных коробок и старой занавески и, погасив свет, снова лег спать.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 33
