Факт смещения кн. М. И. Булгакова-Голицы с поста воеводы Большого полка на менее почетную должность подтверждается известием С. Сарницкого и С. Гурского. Они называют командиром полка Правой руки «Михайло Голицу»[164].
Анализ источников помогает выявить причины соперничества между двумя воеводами. В 1510 г. Булгаков и Челядин были оба пожалованы в бояре. В списке бояр и окольничих под 1510 г. отмечалось: «Сказано, бояре: князь Михайло Ивановичь Голица Булгаков, Иван Андреевичь Челяднин». И. А. Челядин, как видим, пожалован после Булгакова. Но на следующий год боярин И. А. Челядин уже пожалован в конюшие, высший боярский чин[165].
В 1511/12 гг. они вместе были на Угре в Большом полку: согласно разрядам, «в Большом полку быти боярину князю Михайлу Ивановичю Булгакову да конюшему Ивану Андреевичю»[166]. Обратим внимание: Челядин указан вторым, т. е. «товарищем» Булгакова. В московской Руси сложилось так называемое местничество — порядок распределения служебных мест с учетом происхождения и служебного положения предков лица. Система местничества была основана на критериях знатности происхождения и заслуг всего рода.
При слиянии двух корпусов кн. М. И. Булгаков должен был занять подчиненное положение — стать вторым воеводой после конюшего А. И. Челядина. Естественно, подчиняться своему бывшему «товарищу» не хотелось: объединение полков, где воевода небольшой рати должен был подчиняться воеводе более крупной рати, что создавало недопустимый для чести всего рода князя Булгакова-Голицы прецедент. Хотя, став первым воеводой второго по значимости полка Правой руки, он со своими братьями мог действовать независимо от главного командующего, однако формально должен был ему подчиняться.
Выше всех по статусу стоял боярин Г. Ф. Давыдов-Челядин. Летописи упоминают Григория Федоровича, описывая ситуацию за несколько дней до битвы, когда проходило объединение отрядов[167]. Но источник российского происхождения прямо не говорит об участии этого именитого воеводы непосредственно в сражении. Упоминание о якобы убитом (по крайней мере, участвовавшем в сражении) воеводе «Gregori Fidorowiti» мы находим в донесении агента одному из орденских комтуров от некоего информатора (16 сентября 1514 г.)[168]. Либо он накануне битвы отъехал (а приезжал он, следовательно, для наведения порядка на воеводских «местах»), либо же официальные летописи сознательно не упоминают имени знатного боярина в неудачном сражении.
Имперский посол Герберштейн писал: «Оба крыла московитов отошли несколько дальше от остального войска, чтобы окружить врага с тыла; главные же силы стояли в боевых порядках посредине, а некоторые были выдвинуты вперед, чтобы вызвать врага на бой»[169]. Описанная Герберштейном диспозиция вполне соответствует традиционной расстановке русских сил на поле боя.
По словам С. Сарницкого, полк Правой руки под командованием Михаила Голицы состоял из трех «туфов». Правое крыло русских в польских источниках показано очень мощным, уступающим лишь Большому полку. Скорее всего, Сарницкий имел в виду построение правого крыла московитов в глубину на три линии. Подтверждает это и описание битвы С. Гурского: «Московиты встали выстроенными рядами, которые вдвойне плохо подходили к начавшейся битве, как потому, что у них не было бомбард, так и потому, что вопреки обычаю против сильных ударов снабдили себя многими доспехами, и теперь для быстрой битвы были отягощены, к тому же широко вытянули фронт и выстроились своими легионами в 3 линии»[170].
Большой полк под командованием И. А. Челядина располагался у холма. Впереди войска, по традиции, выстроился Передовой полк кн. И. И. Темки-Ростовского. За ним у подножья холма расположился Большой полк И. А. Челядина. Справа и слева от главных сил выстроились полки Правой и Левой руки.
Несмотря на то что на поле была четырехполковая рать, в польских источниках упоминается еще и пятый полк — «полк тыльной стражи». Скорее всего, это был обоз, в котором находились кошевые холопы и господские слуги.
Мещерские татары Сивиндук-мурзы Мадыхова находились, вероятно, в Передовом полку: в разрядах часто подчеркивалось, чтоб «татаром быти у Передового полку на праве»[171].
Исходя из данных разрядных книг и особенностей комплектования и слияния полков, можно примерно реконструировать диспозицию русского войска:
Большой полк
боярин и конюший Иван Андреевич Челядин,
князь Борис Васильевич Ромодановский,
князь Иван Семенович Селеховский.
Передовой полк
князь Иван Иванович Темка-Ростовский,
князь Никита Васильевич Оболенский,
Дмитрий Васильевич Китаев Новосильцев,
Сивиндук-мурза Мадыхов.
Полк Правой руки
боярин князь Михаил Иванович Булгаков-Голица,
князь Дмитрий Иванович Булгаков,
князь Андрей Иванович Булгаков,
князь Иван Дмитриевич Пронский.
Полк Левой руки
князь Андрей Михайлович Оболенский,
Иван Семенович Колычев,
князь Иван Семенович Семейка Ярославский.
Сторожевой полк
Константин Давыдович Засекин (?).
С одной стороны, польско-литовские войска превосходили русских совершенством и разнообразием организационно-тактических форм, вооружением. С другой стороны, силы короля оказались прижаты к берегу Днепра и возможность использования знаменитой ударной конницы на пересеченной местности, изобилующей естественными преградами (холмы, овраги, ельники), была ограничена.
