«Любящие шаха» стали потенциально опасной военной силой внутри страны для правителей Персии, которые к концу XX столетия растеряли немалую часть своей деспотической власти над страной. И в первую очередь над кочевыми и полукочевыми племенами, населявшими окраины страны: шахсевенами, лурами, курдами, бахтиарами, кашкайцами и многими другими.
Шахсевены уже много лет дестабилизировали обстановку в стране. Даже при присутствии на ее территории русских войск они продолжали совершать разбойные нападения на мирные селения возле резиденций самих шахских генерал-губернаторов. Разбой на дорогах — торговых путях стал для них уже привычным и очень прибыльным занятием.
Отряды конных шахсевенов бесчинствовали у самой российской границы, по ту сторону которой, в Муганьской степи, проживали их соплеменники. Так что российской пограничной страже по реке Араке и в Талышских горах приходилось быть всегда начеку. Свидетельством тому могут быть частые стычки с вооруженными контрабандистами и иными лицами, которые шли через южную границу России со стороны Персии.
К тому же шахсевены были той частью мусульманского мира Персии, которую нельзя было назвать «любящей европейцев». Поэтому русский или армянский купец, передвигавшийся по дорогам Персии с грузом товаров, был желанной добычей всякого разбойного люда. Для российской казны каждый такой разбой являлся ощутимой утратой.
Действовали шахсевены почти безнаказанно: шахские власти и сама династия Каджаров просто не имели реальной военной силы для обуздания вооруженной рукой «любящих шаха». Те такое соотношение сил отлично понимали и потому действовали со все большим размахом. Теперь отряды всадников шахсевенских племен стали заходить все чаще и чаще за пределы зоны своего расселения.
Особенно прославил себя перед Первой мировой войной шахсевенский племенной вождь Мамед-кули-хан, называвший себя ни много ни мало Мамед-кули-Шахом. Не просто ханом, а Его Величеством шахом.
Шахские власти долго ничего не могли с ним ничего поделать и смогли схватить, лишь заманив шахсевенского хана с его приближенными в ловушку, после чего их публично повесили. По этому поводу российский комиссар на границе с Персией в марте 1812 года докладывал в Тифлис:
«…Бежавшие из Тегерана главнейшие виновники грабежей и убийств на границе Мамед-кули-хан и 9 шахсеванских вождей сегодня прибыли в Астару (иранский город на границе с Россией. — А.Ш.), арестованы».
Мамед-кули-хан был известен не только тем, что много лет действовал, то есть разбойничал и грабил персидские селения, вполне безнаказанно. Он «прославился» еще и тем, что называл самого себя Мамед-кули-Шахом.
После трех лет безуспешной борьбы с самозваным шахом тегеранским властям удалось заманить этого вождя шахсевенов в ловушку, уготовленную ему и его ближайшим сподвижникам в Астаре. Их арест был произведен российскими военными, беглецов из персидской столицы, как опасных преступников, передали шахским властям. Мамед-кули-хан. самозваный шахсевенский шах, был повешен.
Первым районом, в котором русские экспедиционные войска столкнулись с шахсеванами, стали приграничный с Россией город Ардебиль и его окрестности. Чтобы замирить местные шахсевенские племена, потребовались большие воинские силы. Это и заставило штаб Кавказского военного округа заметно усилить Ардебильский отряд.
Командир отряда генерал-майор Афоко Пациевич Фидаров, сам магометанин, родом из селения Зильги Терской области, жестоко наказывал тех, кто как-то открыто враждебно относился к военным людям из России. Купца, который отказывался им что-либо продавать или угрожал на базаре, немедленно арестовывали, его лавку конфисковывали с запретом заниматься торговлей.
Нападавших на чинов экспедиционного отряда предавали военно-полевому суду. Если таких преступников не находили, то наказывался весь городской квартал, где было совершено вооруженное нападение. Такие кары приводились в исполнение без всяких на то колебаний, что весьма быстро подействовало на «беспокойных» ардебильских жителей.
Пришлось экспедиционным отрядам в Иранском Азербайджане столкнуться и с фидаями-дашнаками, которые терроризировали местное армянское население. Впрочем, русские войска уже одним своим появление в Тавризе заставили ряд предводителей фидаев со своими вооруженными дружинами бежать из главного города северной части Персии. Так, известный азербайджанский революционер Саид-Уль-Леналик поспешил укрыться в Урмии.
После замирения ардебильцев и окрестных шахсевенов главные «экспедиционные события» развернулись в столице остана Восточный Азербайджан — Тавризе. То, что именно в нем произошел наибольший всплеск революционных событий, не случайно. После революции 1904-го и последующих годов в России сюда бежало немалое число революционеров из Закавказья. Они и стали «играть руководящую роль в происходящей смуте» на территории Иранского Азербайджана.
Кавказский наместник граф И.И. Воронцов-Дашков не раз докладывал об этом в Санкт-Петербург. Тавризские события не заставили себя долго ждать. Местные фидаи и революционеры-беглецы с российского Кавказа разгромили тавризский правительственный арсенал и «вооружили захваченным оружием народные массы».
После этого в городе, обширная часть которого оказалась в руках фидаев, сразу начались обстрелы и спонтанные нападения на части русских войск. Вспыхивали уличные бои. Приступом брались здания, в которых укрепились фидаи и просто вооруженные горожане. В городе была прервана телефонная связь. Эти «революционные события» проходили в Тавризе с 4 по 15 декабря 1911 года.
Первый серьезный бой произошел за тавризский караван-сарай, на крышах которого засели фидаи. Когда отряд, состоявший из казаков-лабинцев и мингрельских гренадер, проходил по улице мимо караван-сарая, то был «жестоко» обстрелян. Гренадерам и кубанским казакам во главе с хорунжими Лукой Барановым и Федором Кофановым пришлось «подняться на крыши» и в рукопашных схватках выбивать оттуда фидаев, имевших к тому же подавляющее численное превосходство.
Стрельба по русским военным велась через бойницы, проделанные в стенах домов и каменных заборах. Отрядные дозоры в центре города обстреливались даже из древней тавризской цитадели, с ее стен и башен. В случае преследования нападавшие легко скрывались в лабиринте узких улочек восточного города.
Бывший в то время за начальника Тавризского отряда полковник В.В. Чаплин (командир 1-го Кавказского стрелкового полка) не сразу пошел на применение артиллерии. Только тогда, когда дозоры и караулы стянулись к месту расположения отряда в районе Баги-Шамаль, он приказал обстрелять из пушек тавризскую цитадель, где скопилось большое число вооруженных горожан и местных революционеров.
Собирая воедино отряд, Чаплин приказал гренадерам и казакам-кубанцам оставить взятый приступом караван-сарай. Однако командовавший там подполковник 16-го Мингрельского гренадерского полка А.П. Немирович-Данченко приказ выполнить не смог. «Шайки фидаев» с 9 часов утра блокировали караван-сарай со всех сторон, подвергая его перекрестному обстрелу из соседних зданий и из-за заборов.
