Но теперь у Пола возникли другие проблемы, которые придется как следует обдумать и как-то решить.
Сейчас, когда Мизинчиков вышел из игры, следовало распорядиться дрилоновыми платьями, причем желательно сделать это с умом, чтобы не попасть за нелегальную продажу импорта в большие неприятности. Причем неприятности могут начаться еще до попытки продажи. Уже по одному подозрению товар могут конфисковать. Это было бы неприятно. Не хотелось бы предстать перед глазами умершего Роберта и его вполне живой вдовы в невыгодном свете. Кроме того, у Пола было мало денег. Имеющихся в наличии дорожных чеков вряд ли хватит им с Белиндой, чтобы прожить здесь пять дней и отправиться в Тилбери, как это было запланировано, на «Александре Радищеве». Придется возвращаться домой на «Исааке Бродском», если, конечно, там еще не все каюты распроданы. Да, как пи крути, а с отдыхом не очень получается.
Примерно через час Пол сел в такси и к немалому удивлению обнаружил, что водитель не злится, не грубит и даже не хмурится, а, напротив, ведет себя приветливо и радушно. Видимо, он как раз пребывает в другой части общеславянского маниакально-депрессивного цикла – радостно-возбужденной. Водитель был довольно высоким, обладал густой, давно не стриженной шевелюрой и грязной рубашкой. В свое время Пол встречал подобную личность в пабе Сассекса. Тогда это был веселый безработный и звали его, помнится, Фред.
На пассажирском сиденье рядом с водителем валялось довольно много открытых сигаретных пачек. Создавалось впечатление, что малый только что начал курить и пытается выяснить, какая марка сигарет вызывает у него наименьшее отвращение. Он сразу определил, что Пол – иностранец, и принялся настойчиво предлагать организовать для него ознакомительную поездку по городу.
Пол вовсе не собирался долго кататься на ржавом драндулете, ему надо было быстрее добраться до порта. Поэтому он постоянно твердил одно и то же слово: «Пароход, пароход». Но водитель отказался понимать русский язык своего выгодного пассажира. Водитель решил, что Полу следует предоставить привилегию всех иностранцев быть непонятыми. Поэтому он добросовестно показал Полу памятник Ленину на площади Финляндского вокзала, Петропавловскую крепость, летний домик Петра (для которого соорудили специальную защитную оболочку), крейсер «Аврора», Летний сад вместе с окружающей его ажурной решеткой, Эрмитаж, Дворцовую площадь и Триумфальную колонну, Триумфальную арку возле Генштаба, броневик, с которого Ленин однажды произносил речь, стрелку Васильевского острова, академический театр драмы имени Пушкина и…
Пол устал повторять одно и то же слово: «Красивый, красивая, красивое», при этом окончания он изменял, полагаясь исключительно на волю случая, поскольку зачастую сам не был уверен в том, какого рода то, что ему в данный момент показывали.
В конце концов они достигли ворот порта. Уже зажглись фонари. Опускающиеся на город сумерки окутывали все вокруг серой дымкой. Скоро наступит ночь. Правда, в этих высоких широтах летом не бывает по-настоящему темно. Пол показал охраннику паспорт, и громыхающее транспортное средство въехало в порт. Снова очутившись в мире кранов, тюков и ящиков, Пол немного растерялся. Он не знал, где стоит «Исаак Бродский». Но водитель явно чувствовал себя здесь как дома и, всего лишь дважды поинтересовавшись у пробегавших мимо фигур: «Где «Исаак Бродский», товарищ?» – доставил Пола прямо к трапу.
Судно стояло у причала, величественное и почему-то немного пугающее.
– Одну минуту, – поспешно проговорил Пол, – я только схожу за женой. Моя жена, – повторил он для верности.
Знакомые английские слова тоже показались странными и пугающими. Полу даже почудилось, что у него нет никакой жены.
Он прошел мимо скучающего в одиночестве вахтенного офицера, ощутив мимолетное теплое чувство к знакомым лицам Хрущева и Гагарина на плакатах, запыхавшись преодолел длинный коридор, открыл дверь каюты и даже почти не удивился, увидев, что Белинды там нет. Койки были застелены, одеяла сложены и лежали в ногах. Но Белинды не было, Пол не заметил даже намека на то, что она когда-нибудь здесь была. Потрясенный, он еще раз проверил номер каюты. Никакой ошибки. Он втянул носом воздух и не почувствовал ни намека на запах любимых духов жены. И на столе пусто – ни расчески, ни пудры. Ее похитили! Это слово из недавно прочитанного детектива само всплыло в памяти. Он выскочил из каюты и побежал по коридору, издавая отчаянные вопли.
Не сразу, но все же на его пути возник юный матрос, видимо привлеченный громкими криками. Причем он не казался ни взволнованным, ни заинтересованным, и на энергично жестикулирующего Пола посматривал недовольно и лениво. Пол начал объяснять причину своего волнения, но вместе с тем его не покидало чувство, что этого матросика он уже видел раньше (но это невозможно). Все еще пытаясь внятно изъясниться на ломаном русском языке, Пол вспомнил, откуда он его знает. Из фильма «Броненосец Потемкин». Точно такое же лицо было у одного из юных мятежников, того самого, который чуть не съел ложку борща с червяками. Этот фильм показывали как-то вечером на русских курсах. Он смотрел его вместе с Робертом. Морячок не спеша прошествовал к судовому телефону, с кем-то поговорил, потом снова обернулся к Полу.
– Сейчас, – сказал он, – ждите.
В ожидании Пол раздраженно мерил шагами коридор.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – не выдержав, заорал он. Только ответа все равно не получил. Он закурил, но почти сразу же выбросил сигарету, угодив ею точно в ведерко с песком. С плакатов ему радостно улыбались Хрущев и Гагарин. Судно издавало ровный глухой гул. В конце концов его терпение было вознаграждено появлением жующей девушки. Она на ходу вытирала пухлые губы салфеткой. На девушке было открытое летнее платье, она обладала приятным личиком и копной каштановых кудряшек. Раньше Пол не встречал ее на судне. Она сказала:
– Добрый вечер. Как вам понравился наш город?
Ее английский был весьма неплох.
– Моя жена! – воскликнул Пол. – Что вы сделали с моей женой?
– Ах, значит, вы – муж той несчастной женщины! Доктор на вас очень рассердился. Она же плохо себя чувствовала, ее нельзя было оставлять одну. – Ее глаза даже округлились при воспоминании о недавних драматических событиях. – Ужасная сыпь, а потом, у нее сильно распухли ноги. Просто жутко смотреть! Она так страдала.
– Где она? – взмолился Пол. – Пожалуйста, скажите мне, где она, я вас очень прошу.
– Мы вызвали «скорую помощь», – объяснила девушка, – и ее увезли. Ей было очень плохо. Она дралась с врачами и сестрами. Не хотела ехать. Она была… забыла слово… в бреду. И все время требовала какой-то мяч.
– Милосердный Боже, – прошептал Пол, – это она меня звала. Ей нужен был я, а вовсе не мяч. Меня зовут Пол, понимает? Я – Пол, а не ball…
– Вот оно что, – девушка расцвела в улыбке, – тогда все понятно. А мы тут голову ломали… Слава богу, все разъяснилось. Никаких тайн.
– Где она? – спросил Пол голосом, в котором уже не осталось ничего человеческого. – Куда ее увезли? Что вы сделали с моей женой?
