Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
«Дочь царя, которую он и прежде не раз встречал во дворце, ничего не будила в его сердце, – пишет Орен. – Он замечал, что Михаль бросает ему призывные взгляды, но эти взгляды отнюдь не усиливали приток крови в его теле. Она была для него крупной, богато одетой девицей, но не более того. Не красавица. Не из тех женщин, которые притягивают к себе, и не из тех, с кем интересно вести беседу. Она была просто неотъемлемой частью сделки, которую Давид заключил с царем. Нельзя было взять все, а ее – отвергнуть…» [32]
Мелхола, предполагает дальше Орен, пыталась сделать все, чтобы разбудить чувства мужа: она купила новую одежду у аммонитян и моавитян, знавших толк в «сексуальном белье»; она наняла специального повара, чтобы каждая ее трапеза с Давидом была праздничной; она стремилась сделать отведенный им неподалеку от дворца дом как можно более уютным, но все было тщетно. Давид крайне редко появлялся в ее спальне, а большую часть свободного времени предпочитал проводить с ее старшим братом Ионафаном.
Дело дошло до того, что Мелхола стала подозревать, что ее мужа и брата связывает нечто иное, чем дружба, и установила за ними слежку. Однако очень скоро ей пришлось убедиться в необоснованности своих предположений: как донесли ей нанятые соглядатаи, Ионафан и Давид не только вместе музицировали и наслаждались стихами друг друга, но и время от времени вместе навещали распутных женщин, так что любовниками они точно не были.
Но сердцу не прикажешь – несмотря на все обманы и равнодушие Давида, Мелхола продолжала без памяти любить его и была готова пожертвовать ради него жизнью. И когда перед ней стал выбор между верностью отцу и любовью к мужу, Мелхола предпочла последнее.
* * *
Став зятем царя и командующим одним из трех кадровых полков, Давид получил полагающееся ему почетное место за царским столом. Вместе с другими командирами и приближенными Саула он принимал участие в военных советах и вместе с тем с каждым днем все явственнее чувствовал, как сжимается вокруг него кольцо ненависти. Царь в отсутствие Давида теперь, не таясь, говорил сыновьям и вельможам, что подозревает нового зятя в подготовке мятежа и видит в нем угрозу своему трону. Оставался только один выход – казнить Давида. Но чтобы казнь была в глазах народа законной, царь собирался судить Давида по обвинению в заговоре и вынести за это преступление приговор. Эта идея была горячо поддержана почти всеми советниками и приближенными царя.
Почти всеми – потому что старший сын царя Ионафан не верил в обвинения Саула и не желал смириться с той участью, которую отец готовил его лучшему другу. Рассказав Давиду, какие разговоры ведутся за его спиной во дворце, Ионафан решил воззвать к разуму и совести Саула и убедить отца, что Давид не вынашивает против него и их семьи каких-либо преступных планов. Велев Давиду спрятаться в густом пшеничном поле, Ионафан пригласил на то же поле своего венценосного родителя.
Библия очень кратко и убедительно пересказывает разговор между отцом и сыном, в ходе которого Саул вроде бы одумался и успокоился:
«И известил Йонатан Давида, сказав: хочет Шаул, отец мой, убить тебя; а теперь прошу тебя, поберегись завтра утром и посиди в потаенном месте и спрячься. А я выйду и стану против отца моего на поле, где ты будешь, и поговорю о тебе с отцом моим, и когда увижу, что выйдет, расскажу тебе. И говорил Йонатан Шаулу, отцу своему, доброе о Давиде, и сказал ему: да не грешит царь против раба своего Давида, ибо он не согрешил против тебя, и деяния его очень для тебя хороши. И рисковал он жизнью своею, и убил филистимлянина, и совершил Господь великое спасение всему Исраэлю, видел ты это и радовался; зачем же будешь грешить ты против невинной крови, убивая Давида без причины. И послушал Шаул голоса Ионатана и поклялся Шаул: как жив Господь, он не будет убит. И позвал Йонатан Давида, и пересказал ему Йонатан все слова эти, и привел Йонатан Давида к Шаулу, и был тот при нем, как вчера и третьего дня…» (I Сам. 19:2-8).
Саул и в самом деле успокоился, но ненадолго. Весть о том, что Давид со своим полком отбил новый набег филистимлян и обратил их в бегство, вывела Саула из равновесия и заставила сначала вспомнить старые обиды, а затем и прежние подозрения. «Злой дух» вновь навалился на Саула, и к нему снова позвали Давида, чтобы тот ублажал и успокаивал своей игрой царя. И история повторилась: в тот самый момент, когда Давид был, кажется, целиком поглощен игрой, Саул неожиданно снова метнул в него копье. Однако сосредоточенность Давида на игре была обманчивой. На самом деле он был начеку, снова успел уклониться от копья и, не став дожидаться, когда Саул метнет второе копье, вышел из залы.
Теперь Саул снова был полон решимости приговорить Давида к смерти и привести приговор в исполнение. По его первоначальному замыслу, Давид должен был быть арестован утром, в тот момент, когда выйдет из дома на молитву. С этой целью небольшому отряду стражников был отдан приказ окружить дом Давида и дожидаться утра. Однако Мелхола, заметив через окно приближающихся к их дому стражников, мгновенно оценила обстановку и придумала, как спасти мужа.
Не исключено, что Давид поначалу заявил жене, что ни в чем не виновен, а потому и не собирается прятаться – будет куда лучше, если он предстанет перед судом и докажет свою невиновность. Однако в ответ на это Мелхола заметила, что Давиду не стоит рассчитывать на справедливый суд, и если он хочет жить, то должен бежать. Во всяком случае, если этой перепалки не было, то трудно понять следующую фразу «Первой книги Самуила»:
«И сказала Давиду Михаль, жена его, так: если ты не спасешь жизни своей этой ночью, то завтра будешь убит…» (I Сам. 19:11).
В итоге Давид согласился с доводами жены, и Мелхола спустила его на веревке через окно, выходившее в сад, так что Давид под прикрытием темноты сумел ускользнуть от стражников.
Между тем, предвидя дальнейшее развитие событий, Мелхола положила на постель терафима, покрыла его голову козьей шерстью, напоминающей волосы, укутала в одежды и укрыла одеялом, так что издали терафим и в самом деле стал напоминать мирно почивающего человека.
Вскоре ее предчувствие сбылось: Саул так горел нетерпением расправиться с «заговорщиком», что отдал приказ не дожидаться утра, а привести Давида во дворец немедленно. Причем, согласно преданию, в дом к Давиду был послан сам Авенир (Авнер) – дядя и командир отряда личной гвардии Саула.
В ответ на вопрос прибывшего в дом Авенира, где находится Давид, Мелхола заявила, что ее муж внезапно заболел, причем так сильно, что не может встать с кровати, – и показала при этом в сторону ложа, на котором лежал замаскированный под человека терафим.
Поднимать с постели тяжелобольного Давида показалось Авениру бесчестным. Он вернулся в царский дворец, где рассказал Саулу о болезни Давида и добавил, что теперь, наверное, придется ждать его выздоровления.
Но в том-то и было дело, что Саул больше не желал ждать – он велел принести к нему больного Давида на носилках. Пришлось Авениру со своими людьми возвращаться в дом Мелхолы. Когда ее обман раскрылся, Авенир велел принцессе собираться и идти с ним – чтобы отвести от себя гнев царя.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
