Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Для утверждения будущего монарха в его служении и для того, чтобы мальчик окончательно поверил в свои силы, Платон в том же Катехизисе приводил в пример апостолов, которые были слабые и бедные люди, без оружия и без высокого земного покровительства, но они покоряли целые народы одной своей проповедью.
Можно себе представить, как добрый, впечатлительный и ранимый по натуре Павел мог воспринимать слова своего законоучителя, с которым вынуждена была считаться даже императрица Екатерина.
Наконец, Платон стал подводить наследника к мысли об эсхатологическом смысле его будущего предназначения. Он предложил вопрос: почему законы государевы, хотя и человеческие, однако обязывают всякого к совести? И сам же ответил: «Потому что они должны быть сходны с Законами Божиими»[187].
Несмотря на то что в Катехизисе нет подробно изложенного учения о власти христианского монарха, согласно тексту Евсевия Кесарийского, законоучитель изложил его своими словами, приспосабливая к пониманию маленького Павла. Иеромонах внес в свой дневник запись о том, что 20 февраля 1764 г. наследнику «было изъяснение должностей, каких требует церковь от православного государя. Учение сие его высочество слушал с особенным вниманием, ибо должности сии, написанные на бумаге, изволил выучить наизусть»[188].
Именно этот посыл, облеченный в более простую и понятную для юного наследника форму, и стал основной идеей в его обучении. Иеромонах Платон, перед глазами которого постоянно сменялась власть, а нравы при монаршем дворе зачастую напоминали языческие оргии, чрезвычайно ответственно отнесся к своему пастырскому служению.
В Катехизисе Платон, обращаясь к воображаемому читателю, писал, что пример воспитания цесаревича может быть положен в основу воспитания любого подданного империи. «Мы не много имеем служащих к тому духовных наставлений, – добавлял Платон, – которые бы кратко разъясняли Евангельские истины и которые служили бы первым направлением отрокам»[189].
О необходимости серьезного обучения основам православия не только наследника престола, но и всего русского народа и об отсутствии общей для всех программы обучения Закону Божию с сожалением будут упоминать не только религиозные, но и общественные деятели России XIX в[190].
В связи с этим труд иеромонаха Платона (Левшина) – непревзойденный образец для учебников подобного рода. Последующие законоучители будут использовать его текст при составлении своих программ обучения.
Ученый монах довольно скоро завоевал расположение императрицы и всего придворного сообщества, более всего потому, что он принадлежал к образованному духовенству, что было в то время редкостью. Сам о себе Платон писал, что «был он нрава веселого и словоохотливого»[191]. Знание языков помогало ему завоевать авторитет не только на родине, но и за рубежом. У него часто бывали в гостях иностранцы: греки, сербы, далматы, французы, немцы, итальянцы. Они любили приезжать к нему в гости на обед или собираться по вечерам[192]. Многие из них были люди ученые, например профессора из Кембриджа[193].
Через полномочного при дворе посла в Великобритании графа С. Р. Воронцова к Платону однажды обратились английские богословы с некоторыми догматическими вопросами, на что он послал им свое сочинение «Христианское Богословие» на латинском языке. Книга эта позже использовалась на лекциях в Оксфорде и в университете Глазго[194].
Переписку с Платоном вели ученые Германии, Италии, Швеции, Франции и других стран, занимавшиеся вопросами духовного состояния России. Однако это не означало, что иеромонах легко подстраивался под чужое мнение. Например, сколько ни вызывал его «на сближение с собою Римский Папа, сам и через своих агентов, однако же Платон, не терпевший системы папизма, уклонился от сношений с римским первосвященником»[195].
Позже к нему обращался с письмом Наполеон через своего сенатора графа Грегуара, где также была выражена надежда на воссоединение Восточной и Западной Церквей. Однако Платон отклонил и это предложение[196].
Он был скромен и дипломатичен в быту, умел отличать и приближать к себе талантливых и способных людей[197]. Вопреки монашескому чину часто бывал в театрах, где сидел в особой ложе, назначенной для членов Синода[198].
Вскоре Екатерина II осознала, что по уму своему и талантам Платон Левшин смог бы получить такое же значение, какое имел духовник императрицы Елизаветы Петровны – протоиерей Федор Яковлевич Дубянский[199]. В результате, когда в 1763 г. умер придворный проповедник Гедеон Криновский, его должность была возложена на Платона.
В присутствии высших придворных особ и самой императрицы Платон стал не раз говорить предики (проповеди) по разным торжественным случаям, и всегда к его слову оказывалось благосклонное внимание.
В начале XVIII в. среди духовенства первые роли справедливо занимали выходцы из Малороссии[200]. Некоторые из них, например Феофан Прокопович, получали образование в западноевропейских учебных заведениях и потому были менее консервативных взглядов, чем ортодоксы. Несмотря на то что новый придворный проповедник получил образование в России, он также был в ряду просвещенных монахов.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
