Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
Это был последний случай во время войны, когда я видел Феликса Штайнера. Позднее, как я слышал, он посетил все остальные роты, батальоны, полки и дивизии корпуса. Он вселял уверенность буквально во всех, его отвага передавалась пошатнувшимся и усомнившимся, заставляла их драться с новой силой.
Отдых в Шведте был исключительно спокойным и мирным. Жестокие сражения переместились немного на юг, и теперь бои шли возле Кюстрина. Введя в бой огромные силы, большевики упорно старались зацепиться за наш берег Одера. Их мощные атаки продолжались почти непрерывно, но были безрезультатными. Бесчисленное множество снарядов всех калибров обрушилось на каждый квадратный метр наших позиций. Они превратили западный берег Одера в лунный ландшафт. Но каждый раз, когда после мощного артиллерийского налета русские лодки и десантные суда отходили от восточного берега, их встречал огонь немецких орудий и пулеметов. Русские десантники гибли, а их суда шли на дно. Эта бойня продолжалась и днем, и ночью. А река равнодушно несла вниз по течению многочисленные трупы и струи крови.
Если бы большевики сумели захватить хотя бы самый маленький клочок земли на западном берегу Одера, мы оказались бы в страшной опасности, поэтому защитники сражались с предельной решимостью. Это была битва, где все решали резервы. Маршал Жуков имел все, что только желал. Дивизии и армии с других участков фронта отправлялись к Кюстрину. И снова против огромных масс войск мы в качестве резервов имели лишь мобильные группы. Наши войска отчаянно требовались в других местах, где шли не менее тяжелые бои.
Наверняка в качестве последнего резерва можно было использовать фольксштурм, но это были слабо вооруженные части, которые состояли в основном из стариков, уже лишившихся силы и выносливости юности. Кроме того, мы не имели артиллерийской и авиационной поддержки. И чего мы могли добиться, если у нас имелись только пулеметы, панцерфаусты, минометы и противотанковые орудия? Тут уже не помогала никакая храбрость. А против нас находился противник, имевший десятки тысяч орудий и «Сталинских органов», неиссякающий поток истребителей, которые безжалостно прочесывали оборонительные линии огнем своих пулеметов. Поэтому в один день струна все-таки лопнула и русские ступили на землю, искони принадлежавшую народам Запада, перешагнув через последний естественный барьер. С этого момента события понеслись со все возрастающей скоростью.
С фантастической быстротой большевики навели мосты через реку, после чего их ударные части сумели продвинуться еще на несколько километров во всех направлениях, хотя там их остановили спешно подброшенные резервы. Днем и ночью иваны лихорадочно работали, чтобы перевести через реку как можно больше войск, прежде чем немцы перейдут в контратаку. Когда стемнело, над мостами зажглись прожектора, чтобы в их свете русские саперы могли продолжать работу. Однако немецкая авиация, которая так нужна была на Восточном фронте, даже больше, чем ранее, полностью увязла в борьбе с армадами бомбардировщиков, прилетавшими с запада. Они сбрасывали зажигательные и фугасные бомбы на беззащитные крупные города Германии. Например, в Дрездене бомбардировщики союзников за три воздушных налета, которые длились 20 часов, убили не менее 200 000 человек, в основном женщин, детей и стариков.
Русские прорывы возникали и в других местах. Весь фронт на Одере оказался в опасности! Наша дивизия, которая оставалась одной из самых подвижных и успешных, принадлежала к тем соединениям, которые спешно перебрасывали в угрожаемый сектор. Мы должны были сбросить русских в реку и ликвидировать плацдарм. Это можно было сделать, только нанеся мощный безжалостный удар еще до того, как русские сумеют закрепиться на нашем берегу.
И снова мы мчались по прекрасной стране с плодородными полями и садами, обширными рощами, прямыми как стрела ивовыми аллеями, богатыми, отлично ухоженными фермами, великолепными замками. Что-то внутри требовало: быстрее, еще быстрее! Как бы не прибыли слишком поздно! Ответственность гнала нас вперед, в последний бой. Короткие паузы наполнялись ожиданием новых приказов и постоянной тревогой. Ежедневные приказы командира дивизии раскрывали перед нами всю тяжесть ситуации и важность действий каждого из нас.
Всю ночь мы двигались в полной темноте, не снижая скорости. Командиры машин, которые всегда стояли перед водителем, указывали им, куда поворачивать, так как водитель просто не мог видеть дорогу. Командир просто хлопал водителя по правому или левому плечу, в зависимости от того, куда поворачивала дорога. В наших бронетранспортерах было тихо, насколько это вообще возможно в грохочущей и скрежещущей бронированной машине. Никто не говорил ни слова, исключая радиста, который сидел справа от водителя, нацепив наушники, и выкрикивал приказы командира роты. Если он чуть-чуть поворачивал ручку настройки, то мог слышать, как русские командиры отдают свои приказы на другом берегу Одера.
На рассвете 19 апреля пришло сообщение, что обстановка полностью определилась, а вместе с ним пришли и приказы. Нам нужно было следовать прямо на передовую, сохраняя полную готовность, чтобы немедленно вступить в бой. Нашему разведывательному батальону выделили позицию в деревне Гогенштайн чуть позади передовой. Там мы остановились вместе с другим моторизованным подразделением, ожидая прибытия 30 танков «Королевский тигр», которые должны были помочь нам. Вместе с ними мы должны были нанести контрудар.
Экипажи покинули бронетранспортеры и разбрелись по всей деревне, чтобы размять ноги, а может быть, и вздремнуть перед боем. Я остался в своей машине вместе с водителем. Мы стояли рядом с амбаром, куда заехал другой бронетранспортер, чтобы укрыться от вражеских самолетов. Деревня была полна солдат, там были эсэсовцы, армейцы и даже фольксштурм, который я впервые увидел на линии фронта. Некоторые солдаты носили мундиры, но большинство из них так и остались в гражданской одежде с повязками фольксштурма. Они были вооружены в основном автоматами и панцерфаустами. Их дух был высок, но я гадал: а как будут вести себя эти пожилые мужчины, когда начнется серьезный бой?
Одно было хорошо – после множества боев в пешем строю мы наконец-то получили шанс атаковать на бронетранспортерах. При поддержке «Королевских тигров» наши легкие машины могли прорвать оборону плацдарма и посеять панику среди штурмовых частей русских. Если вспомнить наш опыт боев в Прибалтике, где мы часто несли тяжелые потери, мы должны были нахлебаться моторизованных атак. Но за последние месяцы, когда мы все время воевали в пешем строю, все ждали продолжения танковых ударов. В конце концов, мы ведь были не какой-то там пехотой, а панцер-гренадерами гордого германского танкового корпуса, элитного подразделения, которого боялась Красная Армия и которому завидовали остальные наши механизированные соединения.
Прибытие 30 «Королевских тигров», которые требовались нам для прорыва обороны большевиков, чтобы проложить нам путь к берегам Одера, ожидалось в любой момент. Но у нас еще оставалось немного времени отдохнуть и подремать. В деревне царили тишина и покой. Все постарались устроиться как можно удобнее, и в домах было полно спящих солдат. Даже я вскоре отключился. Водитель уже спал на своем сиденье.
Ужасный грохот, словно где-то поблизости началось извержение вулкана, подбросил всех нас, тишина в мгновение ока превратилась в неописуемый ад. «Сталинские органы» и тяжелая артиллерия обрушивали на нас залп за залпом, началось подлинное кровопролитие. На улицах взлетели столбы огня и земли, дома рушились и разлетались в щепки. Из окон показались языки пламени, которые лизали стены и крыши.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
