Он выглядел немного смущенным.
– Ничего, – сказал он. – Просто сморозил глупость. Не обращайте на меня внимания. Так или иначе, – он повел разговор к стремительному завершению, – спасибо за то, что были так терпеливы и внимательны в вопросе о выборе коричневого джемпера. И… э-э-э… желаю удачи.
– Спасибо, – сказала она. – Надеюсь, что вы и ваши новые джемперы будете счастливы вместе.
Он натянуто улыбнулся. Робин видела, что какие-то новые слова пытаются пробиться через эту улыбку. Ей хотелось, чтобы это произошло, но ничего не случилось.
Когда он уходил, его фигура выглядела не такой подвижной и жизнерадостной, как двадцать две минуты назад. Магазин опустел. Часы на стойке показывали 20.54. Пора было снимать кассу, выключать приборы, приглушать освещение и уходить.
Через полчаса Робин надела пальто, сменила шпильки на кроссовки, перекинула сумку через плечо и вышла из магазина через парадный вход, сопровождаемая оглушительным звоном поставленной на взвод охранной сигнализации.
Вместе с менеджером и другой девушкой Робин собиралась повернуть налево и направиться к станции подземки Тоттенхэм-Корт-роуд, когда сбоку появилась мужская фигура.
– Прошу прощения, – сказал мистер такой-то и такой-то Харт. – Я полчаса околачивался поблизости, как сумасбродный охотник. Просто было интересно. Я знаю, что уже поздно, но вам обязательно прямо сейчас идти домой, или у вас есть время для беседы?
Робин посмотрела на него, потом на свою подругу. Та послала ей предостерегающий взгляд. Робин снова посмотрела на Харта. «Я верю тебе, – подумала она. – Я знаю тебя». А потом она выразила свое согласие простым кивком.
Она познакомилась с Хартом всего лишь час назад, но уже мечтала стать его женой, а он уже говорил о том, что может стать отцом ее детей. Иначе и быть не могло.
Дин
– Ты хоть понимаешь, что выглядишь жалко?
Дин вздрогнул. Он упирался лбом в сжатые кулаки, а его нос уткнулся в пол. Он смотрел на грязное пятно на сером ковре. Происхождение грязи было трудно определить. Это могла быть подпалина или просто растоптанный комок дерьма. Под таким углом зрения было трудно судить, выпуклое оно или вогнутое. Жилка на виске Дина начала пульсировать в такт с голосом Скай. Вы думаете, что у девушки по имени Скай должен быть голосок жаворонка или голубицы? Думаете, девушка по имени Скай должна носить цветы в волосах и благоухать жасмином или розовой водой? Нет. Эта Скай, его Скай, была жесткой и суровой. Она была маленькой, даже крошечной, словно недоношенный ребенок, который никогда не вырастет до нормального размера. Но она возмещала нехватку объема своей манерой поведения. Скай пугала. Пугала еще в то время, когда была обычной девятнадцатилетней девушкой, не имевшей более важных забот, чем выбор одежды для вечернего выхода… но теперь, когда забеременела, вообще стала похожа на одержимую дьяволом. Она относилась к Дину как к грязи или еще хуже. Как будто он был досадным пятном. Непонятно, чего Скай могла ожидать от грязи – быть немного менее грязной?
– Я жду ребенка, – процедила Скай. – Настоящего ребенка. Я отказалась от выпивки, отказалась от сигарет, даже отказалась от гребаной диет-колы. Так? И я всего лишь прошу тебя перестать курить эту вонючую дрянь, так? Ты не можешь себе этого позволить, и это плохо для твоей головы. Так?
Он медленно оторвал голову от кулаков и посмотрел на Скай через опущенные ресницы. Хуже всего, что она была права. Он не мог себе этого позволить. И это было плохо для его головы. Но это был его личный выбор, пусть и неправильный. А Скай хотела его лишить даже этого. Он вздохнул. «Оставь мне хоть что-нибудь, – хотелось сказать ему. – Ты забрала мою юность и мою свободу. Оставь мне это. Только это». Но он лишь улыбнулся.
– Ты права, – он указал на коробочку, лежавшую на столе, – клянусь, я завяжу, хорошо?
Скай подняла брови.
– Так. Хорошо. Я верю тому, что вижу. Но это нечестно, – продолжала она. – Только я приношу все эти проклятые жертвы. Мое тело… ты только посмотри на это. – Она приподняла край туники. – Сплошные долбаные растяжки. Они никогда не сойдут. Они останутся у меня на всю жизнь, понимаешь? Мне девятнадцать лет, и я уже просрала свое тело. А для тебя это просто большая игра. – Скай опустила тунику. – Просто большая игра. Ты. Маленький. Дрянной. Мальчишка.
Скай выбралась из глубины дивана и с некоторым усилием подняла себя и свой раздутый живот (Дин подозревал, что тут не обошлось без дополнительного драматического эффекта). Потом она зашаркала в поношенных кожаных шлепанцах, устало придерживаясь одной рукой за копчик, вошла в спальню и театрально хлопнула дверью.
Дин провел пальцами по коротко стриженной голове и снова вздохнул. Еще недавно он работал на перевозках, зарабатывал больше 250 фунтов в неделю, имел достаточно денег на развлечения, спиртное и все остальное, чего душа пожелает. У него была ладная подружка Скай Донелли, секс по предъявлению спроса, хорошая жизнь. Потом работа пропала, Скай забеременела, стала фригидной и покрылась растяжками. Он никак не мог бросить ее, и не имело значения, как сильно она грызла его и собачилась с ним. Никаких шансов. Так уж он был воспитан. Кроме того, он вырос без отца и не мог допустить, чтобы такое случилось с кем-то из его детей.
Это будет девочка. Маленькая девочка. Скай хотела назвать ее Айседорой. Дин хотел назвать ее Кэти в честь своей бабушки, которая умерла год назад. Он знал, кто победит в этой схватке. Его Скай – маленькая, но смертоносная.
Айседора Кэти Хиггинс. Звучало не очень складно, но все-таки гораздо лучше, чем добрая половина имен, которыми награждают детей в наши дни. Один из его приятелей из товарного депо назвал своих близнецов Гуччи и Прада.
Через пять минут Скай вышла из спальни. Она была полностью одета.
– Куда ты собралась? – спросил Дин.
– В клинику.
– Зачем?
– Ох! Для того чтобы сделать долбаный педикюр, вот зачем! Сам-то как думаешь?
– Я не знаю, поэтому и спросил.
– У меня кровотечение.
– Что?
– Да, кровотечение. Понятно?
– Вот дерьмо. Ты думаешь…
– Я думаю, что могу потерять ребенка, и не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда это случится. Ты идешь или как?
Через полчаса после того, как Скай и Дин вошли в клинику и обратились в отделение интенсивной терапии, им сообщили, что у Скай начались первые схватки, но плацента лежит слишком низко, и Скай в опасном количестве теряет кровь. Их отправили прямиком в акушерское отделение госпиталя королевы Шарлотты, где сказали, что ребенка нужно рожать немедленно.
– Но у меня лишь тридцать недель! – запричитала Скай.
– У нас работает одно из лучших неонатальных подразделений в стране. С ребенком все будет в порядке.
