— Слушай, я давно хотел у тебя спросить, почему у тебя зуб золотой и зачем ты носишь этот огромный перстень и эту толстую цепь?
— Красиво, правда? — Цыган вытянул вперед руку с растопыренными пальцами и, немного наклонив голову в сторону, самодовольно улыбнувшись, полюбовался на свой перстень. — Ах, какая роскошь. Люблю золото. Когда мне в драке зуб выбили, я батю уговорил, чтобы доктор вставил мне золотой клык. Для солидности. Золотой зуб, золотая цепь и золотой перстень придают человеку солидности, а солидная внешность чисто по жизни внушает доверие. — Цыган понизил голос и, наклонившись к Вадику, признался: — Вообще-то, если честно, это не золото. Это металл рондоль, выглядит как золото, а стоит копейки. Но это чисто между нами.
Вадик, чтобы не расхохотаться, принялся натужно кашлять. Ему было смешно и вместе с тем неудобно за Цыгана. Вадик не раз замечал, что некоторые люди вызывают в нем чувство неловкости из-за своей необычной внешности или из-за своей самоуверенной глупости. Он считал, что хвастаться золотым зубом из рондоля — это все равно что гордиться ржавым велосипедом без колес.
Глава IX Тайный обыск
Они вышли на улицу и позвонили по таксофону Шурику Шкуро, но берейтора дома не оказалось, вероятно, он еще не приехал в Москву из Можайска. Решили подождать и позвонить еще раз через час. Цыган вспомнил, что ему нужно съездить к Парку культуры и отдыха, чтобы забрать фотоснимки, которые уже должны быть готовы. Роман позвал с собой Дину и Вадика, и они поехали с ним за компанию.
По дороге Цыган и Дина нашли интересовавшую обоих тему и завели такой профессиональный разговор, что Вадик даже не пытался в него лезть. Забыв про Вадика, они увлеченно спорили о кормах, об уходе за лошадьми и о том, действительно ли белые лошади нерешительны, гнедые — ленивы, а вороные — диковаты.
Чтобы напомнить о своем существовании, Вадик задал вопрос:
— Гнедая лошадь, это какая?
— Голова и туловище — коричневые, а ноги, грива и хвост — черные, — не глядя на него, ответила Дина и принялась увлеченно спорить с Цыганом о том, сколько литров воды можно дать скакуну после хорошей пробежки.
— Чем скакун отличается от рысака? — снова встрял в разговор Вадик.
— На скакунах ездят верхом, а рысаков запрягают в повозки, кареты, каталки, — быстро объяснил Цыган и снова стал доказывать Дине, что утреннее кормление лошадей полезнее вечернего и что корм лучше усваивается животным перед работой, а не после.
Они говорили о лошадях всю дорогу до самого Парка культуры. В разгаре дебатов, целиком поглотивших Дину и Цыгана, к Вадику подошел пожилой мужчина и, протянув ему видеокамеру, попросил:
— Молодой человек, вы не могли бы снять меня вместе с женой у входа в парк? — он кивнул в сторону центральных ворот, перед которыми стояла пожилая женщина, выжидательно смотрящая на Вадика.
— Нет проблем, — согласился тот.
Он взял видеокамеру, нашел кнопку записи и, открыв жидкокристаллический монитор, направил объектив на седого мужчину, который подошел к своей жене и стал рядом. Они держали друг друга за руки, как дети, и улыбались, глядя на Вадика. Ветер теребил их волосы, надувал одежду, а пожилые супруги по привычке не двигались, забыв, что застыли перед видеокамерой, а не перед фотоаппаратом. «Видать, не так-то просто приспособиться к новым технологиям», — подумал Вадик и крикнул:
— Вы не стойте! Вы ходите, ходите, двигайтесь, я ведь снимаю, а не фотографию!
Супруги послушно приосанились и сделали несколько неторопливых шагов в сторону Вадика. Чувствуя на себе взгляд видеокамеры, они старались казаться красивее, умнее и моложе, чем были на самом деле, и от этого их движения стали неестественными. По этому поводу Вадик хотел сделать им замечание — настолько он вошел в роль оператора, но мужчина, сказав жене несколько слов, направился к Вадику. В этот момент на экране жидкокристаллического монитора появилось схематичное изображение батарейки, перечеркнутой крест-накрест, и надпись «pause».
— Батарейки сели, — с досадой произнес мужчина, взяв у Вадика видеокамеру. — Спасибо тебе большое.
— А как вы догадались, что они сели? — спросил Вадик.
— Красный огонек загорелся под объективом, вот этот, — объяснил он, указав пальцем на крошечную алую лампочку. — А на мониторе должна была появиться надпись, что съемка закончена, неужели ты не заметил? — Мужчина с тревогой посмотрел на экран, решив, что видеокамера сломалась, но, когда понял, что все в порядке, сказал Вадику: — Да вот же он, этот знак — перечеркнутая батарейка и слово «пауза». На, посмотри, в следующий раз будешь знать, — предложил он.
— Такие знаки появляются во всех видеокамерах?
— Во всех. Иначе ты не узнаешь, сели батарейки или нет.
— Выходит, Шкуро меня обманул, — задумчиво произнес Вадик.
— Что? — не расслышал мужчина.
— Ничего. Кажется, я начинаю кое-что понимать, — сказал себе под нос Вадик. Он направился к Дине и Роману, напряженно размышляя о видеокамере, которую у него отобрал Шкуро, когда он хотел снять Урагана.
Его приятели стояли возле скучающего фотографа. Дина хохотала, глядя на цветную фотографию Цыгана, на которой он, блестя золотым зубом, самодовольно улыбался, держа на руке яркого, как фейерверк, попугая. Роман смотрел на ее белые зубы и смущенно переминался с ноги на ногу, не понимая, чем вызван этот смех. Дина перестала смеяться, как только увидела озабоченное лицо Вадика.
— Что случилось? Почему у тебя такой опрокинутый вид? — спросила она.
— Мы не будем звонить Шкуро и проверять слова Романа. Потому что он говорит правду — Шурик Шкуро замешан в краже Урагана, — уверенно произнес Вадик и рассказал о странном поведении Шкуро, о том как тот с необъяснимой злобой вырвал у него из рук видеокамеру и соврал про севшие батарейки. — Теперь-то я точно знаю, что тогда его камера работала, потому что на мониторе не было предупредительного знака.
Дина быстро уловила мысль Вадика и продолжила ее:
— Ты хочешь сказать, что на видеокассете была какая-то важная запись, и Шкуро боялся, что ты ее случайно сотрешь?
— Не совсем так. Он боялся, что я ее случайно увижу, — уточнил Вадик. — Ведь если бы я включил камеру на воспроизведение, то смог бы просмотреть ту запись на экране монитора.
— Вообще-то я в видеотехнике слабо разбираюсь, — сказал Цыган, — но чисто конкретно понимаю так, что в видеокамере Шкуро стоит кассета, на которой есть какая-то, типа, таинственная видеозапись, и он боится, что ее кто-то увидит, да?
— Правильно мыслишь, — похвалил его Вадик, — возможно, эта запись как-то связана с похищением Урагана. Дина, ты знаешь, где живет Шкуро?
— Да, у меня записан его адрес.
— Надо незаметно обыскать его квартиру, найти видеокамеру, достать кассету и просмотреть запись. Предлагаю такой план, — сказал Вадик, обращаясь к Дине: — Мы с тобой заваливаемся в гости к Шкуро, ты помогаешь ему готовить чай с бутербродами, отвлекаешь его разговорами на кухне, а я быстренько обыскиваю комнаты.
