— Может, вырубим телевизор? — предложил мой напарник.
— Зачем? — испугался Даррен. — Этот ящик с плоским экраном стоил мне уйму денег.
— Я имел в виду, выключим, чтобы можно было друг друга слышать.
— Жаль — лучшие моменты гонок, — проворчал бывший охранник, но телевизор выключил, и комната погрузилась в темноту.
— А свет зажечь слабо? — поинтересовался Берни.
— Не зажигается.
Сошлись на том, что телевизор включили, но без звука. Маленькие машинки совершали круг за кругом.
Берни улыбнулся хозяину, и его зубы в свете телеэкрана блеснули голубизной.
— Как дела, Даррен? — спросил он.
— Не очень.
— Но по крайней мере у вас есть друг в лице Джокко.
— Это правда.
— Он, случайно, не из активистов защиты прав животных?
— Что?
— Чем Джокко зарабатывает на жизнь?
— С Джокко все в порядке, о нем не беспокойтесь.
— А с вами? Вы не активист защиты животных?
— Что это такое?
— Люди, которые, например, считают, что звери не должны выступать в цирке.
— Что за цирк без зверей?
Я понимал, что это допрос, — не на одном присутствовал в свое время. Но имел ли он успех? Трудно сказать. Я на дюйм придвинулся к «Читос».
— Вы знаете Надю Уорт?
— Никогда не слышал о такой.
— А как насчет СВЖ — организации под названием «Свободу всем животным»?
— Что «как насчет»?
— Имели с ней дело?
— Никогда о такой не слышал. — Даррен потянулся за пивом и, откинув голову так, что обнажилось горло, сделал из банки большой глоток. Не знаю почему, но мне всегда интересно наблюдать, если передо мной обнажают горло.
— Послушайте, Даррен, проблема в том, что в ваших словах нет смысла, а когда такое случается, мы, я и Чет, задаем вопросы до тех пор, пока он не появится. Поэтому, если вы хотите, чтобы наша беседа стала последней, постарайтесь говорить толково.
— О чем?
— О Пинат и Делите. Только правду, а если врете, то хотя бы так, чтобы мы не могли вас поймать.
— Ничего я не вру. — Даррен снова изрядно отхлебнул пива — во всяком случае, у него был такой вид, будто он собрался сделать приличный глоток. И вдруг Берни потянулся к нему, сокращая и без того небольшое расстояние, и тыльной стороной ладони вышиб из его руки банку. Она кувырком полетела в сторону, разбрызгивая капли пива, отсвечивавшие в лучах телевизора голубым, — красивое зрелище.
— Какого черта?! — вскричал бывший охранник, поднимаясь с кресла. Я тоже встал на лапы, и он тут же сел. А я, поскольку уже стоял, заодно слопал пару чипсов. Они оказались даже вкуснее, чем мне запомнилось.
— Вы упускаете одно, — продолжал Берни, — и упускаете, потому что не хотите как следует подумать: мы на вашей стороне.
— Да, это мне в голову не приходило.
— В отличие от полковника, который не на вашей стороне. Он и не может быть на вашей стороне, поскольку думает, что вы либо заснули на дежурстве, либо вообще покинули свой пост. Мы же считаем, что вы лучше, чем он думает.
— Чертовски правильно.
— Поэтому вам остается только одно: рассказать о себе, но хорошем.
— Хорошем?
— Таком, что не заснул и не покинул свой пост, — объяснил мой напарник. — О том, что бдит. Что нам поведает этот парень?
Даррен провел языком по губам.
— Тот, что бдит? — Иногда по глазам людей заметно, что им нравится разговор. Это был как раз тот случай. — Поведает, что было на самом деле, черт возьми. Говорят, этот полковник вообще не полковник — можете поверить?
— Легко, — кивнул мой напарник. — Только давайте вернемся к вам бдительному.
— Бдительному? — повторил Даррен и, повернувшись к Берни, несколько мгновений выдерживал его взгляд. — Я бдительный, не засыпаю на работе и не покидаю свой пост. Со мной надежно как в банке.
Значит, мы пойдем класть деньги в банк? Жизнь как будто налаживалась. Дело оказалось перспективным.
— Вы меня убедили, — кивнул мой напарник. — Но, как я догадываюсь, с бдительным прошлой ночью случилось что-то необычное.
Бывший охранник быстро покосился на Берни.
— Соображаете.
Напарник пожал плечами. Иногда он при этом говорит: «Пустое», — но на этот раз не сказал, а просто предложил:
— Рассказывайте.
Даррен набрал в легкие воздуха и медленно выдохнул. Этот жест всегда что-нибудь да значил, только я не мог вспомнить, что именно.
— Все проклятый Джей Би, — проговорил он.
— Кто такой Джей Би? — спросил Берни.
— Виски «Джим Бим», будь оно неладно. Слышали?
— Да.
— Дело в том, что у меня к нему слабость.
— Не у вас одного.
Даррен поднял голову.
— Разве?
— Точно.
Охранник придвинулся к Берни, словно решил, что теперь они заодно.
— Поверьте, я на работе не пью.
— Верю.
— Ну почти не пью.
— Все не без греха.
— А если пью, то только пиво.
— Разумный выбор.
— Но прошлой ночью вышло что-то несусветное.
— Не повезло.
— Можно сказать и так. Я дежурил в свою смену, все было спокойно, оставалось всего несколько часов. И тут ко мне пришли.
— Пришли?
— Да. — Даррен замолчал, несколько раз глубоко вздохнул и покачал головой.
Берни посмотрел на часы.
— Вы не будете против, если я спрошу, кто именно пришел?
— Мой знакомый Джокко.
— Ваш друг?
— Лучший. Если у него затишье, он иногда ко мне заглядывает. Я имею в виду его работу.
— Что за работа?
— Он специалист по улаживанию конфликтов.
— Каких конфликтов?
— Каких угодно.
— Чьи конфликты он улаживает?
— Думаю, любого, кто платит. Он, как теперь выражаются, консультант.
— Консультант по улаживанию конфликтов?
— Точно.
— И вот прошлой ночью не случилось никаких конфликтов, и он заявился к вам с бутылкой «Джей Би», — подытожил мой напарник.
Даррен слегка откинулся назад и теперь был дальше от Берни.
— Вы чертовски догадливы.
