Неожиданно заглянул к ней в бухгалтерию Митяй.
— Ну, как живём-поживаем? — спросил.
Она не ответила.
— Нравится в городе?
Она снова промолчала. Его это не смутило, как ни в чём не бывало, он сказал:
— Ты теперь совсем городская. Не узнать. Деревенские они способные, быстро учатся культуре!
— Культуре? — переспросила Юля. — Сковородой кидаться? Или прислугу оскорблять?
— Ишь ты, какая скорая на язык! Хорошо вмазала моей супружнице! Когда в первый раз увидел тебя, ни за что не подумал бы, что ты способна так быстро вырасти.
— Я тоже, — сказала Юля, не очень хорошо поняв, какой смысл Митяй вкладывает в слово «вырасти». Она и сама себя сегодняшнюю не узнала бы — что правда, то правда.
— За словом в карман не лезешь, нет! — продолжал Митяй. — Хочу вопросик задать. Ты просто так потолстела или отпрыска ждёшь?
— Ты всегда был такой… наглый или только со мной?
— Признаюсь тебе, изо всех сил завидую я Аркашке. Везёт ему в жизни! Умеет устроиться! Мне бы такую, как ты!
— Каждый получает то, что заслуживает.
— Ха! Сказанула. А вот и нет. Если бы каждый получал то, что заслуживает, никогда убийцы и воры не становились бы богачами и правителями!
Митяй потянулся, зевнул.
— Ты не ответила на мой вопрос: отпрыска ждёшь или выпятилась на городских харчах? Так расцвела — глаз нельзя отвести! Ты такая… пальчики оближешь.
Юля склонилась над бумагой.
Скорее сбежать от него под душ, отмыться от его слов, что прилипли к ней.
— Не отвечаешь. Брезгуешь. А ведь я о тебе думаю. Можно сказать, сохну.
— Мне приснилось, или, в самом деле, слышала: Аркадий — твой друг? Если вы друзья, так, почему ты предаёшь его?
«Уйди!» — хочет сказать она.
Нельзя. Она чувствует: Митяй — мстительный.
Юля начинает набивать пункты проекта, смету его доходов-расходов, и вспрыгивающие на экран буквы успокаивают её. Печатает она медленно, старается бить правильным пальцем по клавише, но мизинец плохо слушается, и безымянный не хочет работать как положено.
— А Ганка шлёпала, как пулемётчица, в секунду бумага готова. Вот это называется квалификация. Значит, не хочешь говорить со мной? Демонстрируешь?
Имя «Ганка» тормозит пальцы, они виснут над клавиатурой. Она собиралась сходить к Ганне…
Но ведь пока всё хорошо. Аркадий жив, здоров, и дела вроде идут.
— А ты с ней встречаешься? — спрашивает Юля.
— Ишь, какая ловкая! Ты на мои вопросы не отвечаешь, а от меня ждёшь ответа. Разговора-то не получается. Или давай поговорим откровенно, — он придвигается к ней со стулом, — или оба остаёмся при своих. Ганна тебя задела… я знаю. Она — бритва. Она — разящий меч. Её слово не простое. Она — язва, стерва. С ней лучше дружбу водить. Она насквозь видит. Её надо бояться! — широко открыв глаза, пропел Митяй и сунул Юле под нос свой толстый палец.
«Дай адрес», — чуть не сказала Юля. Сдержалась. Ни разговора, ни дружбы у неё с Митяем не получается. Один озноб.
Разит от него чем-то химическим, смешанным с лосьоном, сигарами. За столом в день рождения вещал:
«Сигары, ребята, — для бездельников. Сидишь себе неподвижно, перевариваешь вкусную жратву и балдеешь. Главное — не шевелись. Ничего над тобой не каплет, ничего у тебя не болит, и — ни одной мысли. Твоё время, твой кайф. Приятная это работа, ребята, — курить сигару…»
Митяй стал заглядывать к ней. Уставится. Теребит её вопросами. Говорит пошлости.
С Игорем отношения получились совсем другие. Игорь думал только о деле. Её это вполне устраивало. И, может быть, никогда не полезла бы она в его душу, если бы что-то не напрягало её в его присутствии. Захотелось узнать его поближе. Как-то небрежно спросила Митяя, женат ли Игорь, есть ли дети.
Митяй охотно выложил: женат был, недолго, разведён, по воскресеньям встречается с сыном, остальное время, по выражению Митяя, «горит на работе». Любит играть с компьютером сидит перед ним допоздна. Что делает, неизвестно.
Аркадий как-то сказал о нём: «Клад, а не мужик, скала, полагаюсь на него, как на себя самого».
Игорь нетороплив, обстоятелен, малословен. В отличие от Митяя, смотрит прямо в глаза собеседника и не отводит взгляда во всё время разговора. Среди новых русских различает «однодневок» и «долгожителей». На совещаниях делает лёгкое движение указательным пальцем, словно мотив выбивает — едва выстукивает по столу, что означает: «Не трать порох, Аркаш, туфта». Если же мужик Игорю, по выражению Митяя, показался, кладёт неподвижную ладонь на стол и в оставшуюся встречу неподвижно буравит его взглядом.
К Игорю Юля как-то сама пристала с вопросами:
— Почему ты разошёлся с женой?
— Почему ушёл из программистов?
— Почему решил заниматься бизнесом? Мне кажется, ты к деньгам равнодушен.
— Ты целый день на работе, похоже, и с девушками не встречаешься.
Игорь отвечал коротко:
— Не состоялась.
— Неинтересно стало.
— Люблю власть.
— Пустое времяпрепровождение.
Все ответы вызвали вопросы новые:
— Жена не состоялась или женитьба не состоялась?
— Почему «неинтересно»? Ты же и сейчас составляешь программы, сам говорил!
— Разве ты любишь власть? Что ты под этим подразумеваешь?
— Почему «пустое»? Разве тебе не нужна женщина? Ты же молодой!
Игорь пристально посмотрел на неё.
— Не состоялась жена.
— Неинтересно стало, потому что не мог делать то, что хотел делать.
— Власть — это решать всё самому. Только я решаю.
— «Пустое», потому что большинство — дуры. Естественно, женщина нужна, но — человек, а не кукла.
Эти ответы тоже требовали вопросов и разъяснений, но Игорь оборвал её любопытство потоком новой, сложной информации, которую нужно было срочно освоить, а дважды он ничего не повторял.
Вечером спросила Аркадия, почему Игорь разошёлся с женой.
— Жена требовала денег…
— Вроде Риммы?
— Да нет, она умна. Кроме того, очень красивая!
— Так, почему он разошёлся?
— Она — актриса, а карьеры не сделала, у Игоря же теория: человек должен иметь успех в своём деле.
— И он разошёлся с ней потому, что она не стала знаменитой?
— Одна причина, так я понял. Вторая — требовала денег и тратила сразу всё, что он давал. Третья — плохая мать, не хотела возиться сама — Игорь купал, одевал, кормил сына. Но всё равно ребёнок дома ей мешал — часто она подкидывала его родителям, сама являлась домой поздно. Одно слово, богема: без дня, без ночи, без всякого подобия заботы о ком-либо… нет обязательств перед семьёй.
