Внезапно она заметила, что Росс наблюдает за ней, за тем, как меняется выражение ее подвижного лица. Она посмотрела на него и сказала:
— Что бы вы ни решили в отношении себя самого, вы не имеете права лишать Люси воспитания, которое она должна получить, и нормальной жизни, которую она может вести. Разве вы хотите лишить ее всего того, чем обладают другие дети? Разве вы не хотите, чтобы она выросла и превратилась в прекрасную молодую женщину, которая в один прекрасный день выйдет замуж, а потом родит своих детей?
— Нет! — отрезал Росс.
— О, да вы просто эгоист! — выдохнула взбешенная Тамара. — Вы не в состоянии понять, что лишаете ее жизни.
— Это всего-навсего твоя точка зрения! — холодно возразил Росс и направился к двери. — Я пойду и найду Хеджеса, чтобы он приготовил тебе чай перед тем как ты уедешь!
— Мне ничего не нужно! — крикнула Тамара сердито, но Росс уже закрыл дверь.
Люси продолжала оставаться рядом с ней. По-видимому, Тамара ей нравилась, и, трогая пальцами ее часы-кулон, она касалась ее волос и платья, рассматривала книгу, которую Тамара держала в руках. Тамара была расстроена. Она не имела ни малейшего понятия о том, как учат детей с таким недостатком, как у Люси. А может быть, стоит попытаться научить ее чему-нибудь самой? Например, она просто будет указывать на предметы и называть их в надежде, что Люси станет подражать ей.
Но, в конечном счете, Люси ведь не беспризорный ребенок. Она явно проводила много времени со своим отцом, но ей быстро становилось скучно, и тогда она отправлялась на поиски каких-то развлечений.
Размышления Тамары прервал звук открываемой двери. Кресло-каталка въехало в комнату, и миссис Фалкон сказала с заговорщическим видом:
— Я вижу, что Росс вернулся. У тебя была возможность поговорить с ним?
Тамара вздохнула:
— По правде говоря, да. Но это бесполезно. Все именно так, как я вам говорила. Он не принимает во внимание ни одного моего слова.
— А я говорю: чепуха! — воскликнула миссис Фалкон. — Кроме того, это только начало. Я уверена, что со временем и при постоянном убеждении он уступит.
— Я бы тоже хотела не сомневаться в этом, — заметила Тамара сухо. В этот момент горничная вкатила столик с чаем. — Как бы то ни было, миссис Фалкон, я не могу оставаться в Фалкон-Уэрри до бесконечности.
Однако старая женщина сделала вид, что не слышит ее слов, и Тамара, как в прежние времена, почувствовала свою слабость. Как она могла противостоять такой настойчивости?
Росс не появился, пока они не выпили чай. Только после этого он встал в дверях и сказал:
— Если мисс Шеридан готова, я могу сейчас отвезти ее в деревню, прежде чем займусь другими делами.
Тамара с готовностью поднялась на ноги, но миссис Фалкон ее остановила.
— Оставайся на ужин, дитя мое, — начала было она, но Тамара решительно покачала головой.
— Не сегодня, миссис Фалкон, — сказала она. — Я уже провела у вас достаточно времени. Спасибо за обед.
— Спасибо тебе, моя дорогая. Ты не забудешь, что я тебе говорила?
— Как я могу забыть? — сухо ответила Тамара.
Росс подал ей пальто, но она забрала его из его рук и надела сама, не желая, чтобы он касался ее, будя давно похороненные ощущения.
От утренней ясной погоды не осталось и следа. Непрерывный мелкий дождь снизил видимость почти до нуля, а на холмах залег густой туман. Однако в машине было тепло. Тамара жалела, что сзади не сидит Люси, избавлявшая ее от ощущения близости, которого Тамара всячески старалась избежать. Ее беспокоили ее собственные предательские чувства, с которыми она не могла справиться.
Росс медленно вел машину. Внезапно Тамара почувствовала, что ее ладони стали влажными. Она слишком много думала о нем. Тот факт, что он стал вдовцом и теперь может быть доступен, не должен ничего значить для нее. Много лет назад он разрушил все ее надежды. Глупо начинать все сначала! Тогда, разбуженная в кабинете, она была просто застигнута врасплох, это не может иметь никакого значения!
Не выдержав напряженного молчания, которое повисло между ними, она робко спросила:
— Вы… вы все еще продолжаете писать?
Росс посмотрел на нее и пожал плечами:
— Время от времени.
— Я купила в Лондоне пару ваших книг. Они мне понравились.
— Да что ты! — Тон его был теперь насмешливым. — А почему тебя интересует то, что я написал?
— Я люблю читать исторические книги, — ответила она, словно защищаясь.
— Книги по истории Ирландии?
— Любые исторические книги, — ответила Тамара, глядя в окно машины.
— Я сожалею, но не могу похвастаться, что видел какую-нибудь из твоих выставок, — холодно пробормотал он.
Тамара сердито взглянула на него.
— У меня была только одна, — сказала она с ударением на последнем слове.
— Ты меня удивляешь. Такая девушка, как ты… Я думал, что тебе будет гораздо легче добиться успеха!
Большего гнева и бессилия Тамаре еще не доводилось испытывать. Она мечтала выскочить из машины и оказаться как можно дальше от его саркастического, жалящего языка. Тамара нагнулась и повернула ключ зажигания, чтобы машина замедлила ход и она могла бы выйти.
Но она не учла мгновенной реакции Росса, и, когда он резко затормозил, ее бросило вперед так, что она едва не ударилась головой о ветровое стекло. Она повернулась, нащупывая ручку дверцы, но Росс быстро наклонился и схватил ее за руку, не выпуская из машины.
Именно этого она и боялась больше всего: он был так близко от нее! Словно почувствовав ее состояние, он повернулся и в упор взглянул на нее. Его лицо было совсем рядом, глаза по-прежнему смотрели холодно и насмешливо, но в их глубине мелькнуло что-то еще, что гипнотизировало ее. Тамара была не в силах отвести взгляда от этих глаз.
Ресницы Росса дрогнули, скрывая магнетизм его глаз, а рука обхватила ее шею, притягивая к себе все сильнее. Она чувствовала, как пульсирует жилка на ее виске. Казалось, больше всего он хотел причинить ей боль. Он крепко сжимал ее шею и хрипло пробормотал:
— Я хотел бы убить тебя, Тамара!
Тамара шевельнулась, стараясь освободиться, преодолеть силу, с которой Росс сжимал ее. Его объятия творили с ее нервами страшные вещи. Внезапно она почувствовала, что уже не хочет вырваться и бежать. Она хотела прикасаться к нему, она хотела любить его.
Отпустив ручку дверцы, он запустил другую руку в ее волосы, захватил их и, потянув, откинул ее голову. Но теперь его прикосновение было нежным и ласковым. Взгляд Росса пробежал по ее лицу, шее и остановился там, где глубокий круглый вырез кремового платья приоткрывал нежные очертания ее груди.
Со стоном он притянул ее к себе и твердым безжалостным ртом впился в ее приоткрывшиеся губы. Он целовал ее раньше, когда она была моложе, и, хотя в то время он страстно любил ее, эти поцелуи не были такими неистовыми и яростными. Его животная страсть передалась Тамаре и захлестнула ее. Она судорожно обхватила его шею и жадно ответила на поцелуй. Ее пальцы запутались в густых волосах Росса. Она ласкала его шею, еще больше возбуждая его.
