17 мая 1985 года во всех центральных изданиях страны, по телевидению и радио было объявлено постановление ЦК КПСС о мерах по преодолению пьянства и алкоголизма. В народе эти меры назвали «сухим законом». Спустя год употребление алкоголя опустилось с 11 литров на душу населения до 4 литров, что моментально отразилось на демографических показателях. Несмотря на возросшее употребление суррогатов и самогоноварение, смертность от алкогольных отравлений снизилась на 56 %, смертность от несчастных случаев и насилия – на 36 %, количество самоубийств – на 41 %. Антиалкогольные постановления смогли предотвратить более полумиллиона смертей.
На этот период пришелся небывалый всплеск рождаемости: с 1985 по 1988 год в стране появилось на свет на полтора миллиона детей больше, чем в предыдущие годы. Это абсолютный рекорд за 40-летний период.
!
ИНТЕРЕСНО ЗНАТЬ
В 1987 году производство вино-водочной продукции по сравнению с 1984 годом снизилось на 617 миллионов декалитров (на 44 %). При этом число прогулов, неявок, простоев уменьшилось на 30 %. В результате ограничения доступности алкоголя и благодаря антиалкогольной пропаганде в СССР перестали употреблять алкоголь 23 % мужчин и 27 % женщин.
Зарубежные аналитики заинтересовались новыми шагами советского руководства. Американские экономисты кладут на стол Рональду Рейгану донесения, в которых говорится, что экономика Советского Союза подорвана постоянной гонкой вооружений и очень сильно зависит от цены на нефть. Военные аналитики докладывали: СССР застрял в Афганистане. США убеждают Саудовскую Аравию, чтобы она в обмен на поставки современного оружия увеличила добычу нефти и тем самым снизила ее цену. За 5 месяцев к весне 1986 года цена «черного золота» падает с 30 до 12 долларов за баррель. СССР, планировавший свой бюджет исходя из высоких цен на нефть, столкнулся с серьезными проблемами. В стране начался товарный дефицит.
Члены правительства по экономическому развитию рапортуют о том, что «золотой запас» страны тает, а социологи докладывают о возрастающем недовольстве населения. Горбачеву при этом поступает предложение, которое якобы смогло бы успокоить недовольное пустыми полками население и частично пополнить бюджет. И в 1988 году члены правительства решили вновь начать восполнять бюджет за счет спаивания своего же народа.
– К сожалению, несколько десятилетий длился отрицательный эксперимент по тотальному внедрению культуры употребления алкоголя, – отмечает профессор, кандидат исторических наук Владимир Ловчев. – Суть эксперимента была в том, чтобы всех научить культурно пить. Трезвенников как организованную группу ликвидировать, а алкоголиков сделать предметом насмешек и критики. Но эта модель превратилась в свою противоположность. Алкоголики культурно пить не стали. А в те слои общества, которые до революции пили очень мало – женщины, духовенство, дети, эта норма культурного потребления внедрилась, и на ней выросло огромное количество алкогольных бед.
И когда в 1985 году Горбачев ввел «сухой закон» – хотя это были более скромные ограничительные меры, чем при царе, они уже были восприняты в штыки. Потому что за несколько десятилетий советского эксперимента по культурному питию люди вообще уже не представляли – как они могут жить без спиртного. Люди возмущались: «Я не пью, я не алкоголик, я же немного пью. Почему и это отнимают?» А Горбачев покусился не на нашу многовековую российскую традицию, а на эту советскую традицию культурного пития двух поколений. Антиалкогольная кампания, конечно, резала по живому, была неподготовленная.
Но что не все знают: даже эта неподготовленная, сделанная форсированно, без формирования общественного мнения, даже такая скороспелая кампания Горбачева – и та принесла большую пользу нашей стране. Около миллиона человек не умерли, выросла продолжительность жизни, резко выросла рождаемость, люди реже стали разводиться и совершать преступления».
После принятия в нашей стране антиалкогольных постановлений в 1985 году разразилось их бесстыдное поношение в прессе, апеллировавшее то к «народным традициям», то к «правам человека»; искусственно создавались очереди за водкой, в них организовывались беспорядки и потасовки, это освещалось СМИ. Появились статьи, критикующие «сухой закон». В частности, писатель И. Лисочкин заявлял: «…Затяжная борьба (имеется в виду борьба за трезвый образ жизни после постановления ЦК партии в мае 1985 г.), не давая никаких реальных результатов, стоила государственному бюджету более четырех Чернобылей (39 миллиардов против 8); число отравившихся суррогатами значительно превысило потери в страшной войне в Афганистане…», или «…трещат ребра почтенных граждан в километровых очередях».
Вот как ответил на эти заявления всемирно известный врач-хирург, академик Федор Григорьевич Углов: «Да, мы действительно недополучили в бюджет 39 миллиардов. Но это есть блестящее и великое благо для народа. У нас в год выпивается алкоголя приблизительно на 33 миллиарда рублей. За это мы расплачиваемся миллионами людей, погибающих от причин, связанных с алкоголем, и рождением 200 тысяч дефективных и умственно неполноценных детей. И если у нас не выпито этого яда на сумму, превышающую годовой доход, значит, мы сохранили более миллиона жизней и избежали рождения 250 тысяч дефективных детей. И этот факт приводит Лисочкина в ужас. Он хотел бы, чтобы план по продаже наркотического яда перевыполнялся, чтобы погибало еще больше людей – и взрослых, и детей. Его беспокоит, что 12–13 тысяч умерло от отравления суррогатами. Но ведь хорошо известно, что и без всякого ограничения продажи спиртного тысячи людей гибнут от суррогатов. При этом далеко не все знают (а Лисочкин об этом не пишет), что 40 тысяч наших сограждан погибает ежегодно только от острого отравления алкоголем. Это в четыре раза больше, чем число погибших от употребления суррогатов, а автор по этому поводу молчит. Что же касается поломанных ребер у почтенных граждан – я глубоко убежден, что ни один почтенный, уважающий себя гражданин в километровой очереди за водкой стоять не будет. А в пьяных драках ребер ломают во много раз больше. Лисочкин проливает слезу о «бедных» пьянчужках, стоящих в очереди за собственной бедой. Я же жалею несчастных уродцев, дефективных и умственно ущербных детей, которые рождаются от тех, кто стоит в километровых очередях. Если бы автор увидел этих несчастных (а их сотни тысяч!), обреченных на полуживотное, беспросветное существование в детских домах при живых родителях, он, может быть, иначе отнесся бы к тем, кто, теряя человеческое достоинство, часами выстаивает в очередях за жидкостью, которая лишает их остатков разума» (15, с. 161).
