Она ласково гладила зверя и тихо нашептывала что-то в его мохнатые уши. Услышав приближающиеся шаги, она испуганно вскочила. Девочка безумно боялась возвращения неизвестных всадников. Но когда Ллис увидела друзей, спешащих к ней на выручку, она всплеснула руками и радостно вскричала:
– Какое счастье, наконец вы пришли!
– Конечно пришли, – ответил Ивейн с высоты ослиного крупа, – а ты что думала, я заблудился или не добежал? – С нескрываемой гордостью он смотрел на сестру, с презрением замечая ее заплаканные глаза.
Маленький всадник держался с такой забавной важностью, что Вульф чуть не рассмеялся, но вовремя вспомнил об опасности, угрожавшей Брине.
– Твой брат не разглядел лица злодея, а ты? – Вопрос прозвучал так сурово, что девочка в испуге отступила. Вульф обругал себя дураком и, улыбнувшись, встал на одно колено перед маленькой оторопевшей девочкой.
– Дорогая, прости меня за грубость, я не хотел напугать тебя. Поверь, сейчас я всем сердцем тревожусь за Брину, я готов разорвать подлых похитителей, поэтому я так зол. Ты ведь простишь меня?
Ллис взглянула в зеленые глаза стоявшего перед ней мужчины:
– Когда Фрич прыгнул на всадника, схватившего Брину, капюшон сполз назад. – Казалось, все затаили дыхание, ожидая ее следующих слов. Ивейн хотел было знаком заставить девочку молчать, но зеленые глаза сакса требовали правды.
– Это был человек, который напал на ферму нашего дедушки, – тихо промолвила Ллис.
Глаза сакса сузились, желваки мышц заходили под бронзовой кожей. Вульф изо всех сил стиснул кулаки, чтобы не закричать от гнева и боли. Случилось то, чего так боялись они со стариком. Весть о том, что Брина попала в лапы человека, безжалостно вырезавшего целую семью, к тому же давно подбиравшегося к прекрасной колдунье, ужаснула их всех.
– Вортимер, – Глиндор прорычал это имя с такой яростью, что содрогнулся бы даже дикий зверь, – ну теперь ты получишь то, чего ты так боялся!
– Конечно получит, – согласился Вульф, сжимая и разжимая свои мощные кулаки, – только сначала мы должны увидеть Брину живой и невредимой.
Волна ярости словно оглушила старика, он не расслышал слов сакса.
– Ночные кошмары тебе еще покажутся детской сказкой, проклятый! – продолжал бушевать Глиндор.
Вульф, отчасти справившийся уже со своей яростью и негодованием, смотрел на старика, размышляя, как бы поскорее его унять и направиться на поиски похитителей. Глиндор был глух ко всему окружающему, и сакс решил дать ему сначала выговориться.
Опытный не только на поле боя, но также в политике и дворцовых интригах, Вульф не преминул ударить по слабому месту:
– Я же предупреждал тебя, чтоб ты не выпускал ее одну, говорил, что волк – недостаточная защита!
Утихомирив свой гнев, старик из-под мохнатых бровей взглянул на собеседника. Он не чувствовал за собой вины за происшедшее. Вульф, надеявшийся вызвать раскаяние у колдуна за его беспечность, был поражен, как быстро яростный гнев сменился холодной маской видимого спокойствия.
– Она благополучно вернулась прошлой ночью, и, похоже, без особой помощи с твоей стороны.
Вульф почувствовал, как краска заливает его лицо под насмешливым взглядом старика. Прежде чем сакс успел возразить, колдун продолжил:
– Я запрещал ей выходить одной в дневное время, но она обманула меня и сбежала, пока я спал. – Видя, что Вульф уже открыл было рот, чтобы оправдаться, он сказал: – Можешь упрекать меня, но признайся, что и ты проспал все так же, как я!
Вульф скрипнул зубами. И тут же заметил, что две пары широко раскрытых голубых глаз испуганно наблюдают за их ссорой.
– Да, – старик тряхнул головой, и седые волосы блеснули точно иней, – моя вина в том, что я не смог удержать ее рядом с собой в безопасности.
Старику было неловко вслух признавать свои ошибки. Он понимал, что сакс потребует объяснений.
– Вортимер, как и ты, был охотником до ее красоты. А после того, как я отверг его похотливые домогательства, это у него превратилось в манию. – Вульф слушал его с удивлением. Неужели этот смертный не боялся чар, стоящих на страже ее волшебной красоты? – Я отказался отдать ему Брину. Я сказал, что ее сыну нужен более достойный отец. И этот трусливый подлец отступил, он боялся столкновения со мной. Но теперь это случилось, и он заплатит сполна.
– Конечно, он заслужил самое страшное наказание, я согласен с тобой. Но не забывай, что главная цель для нас – спасти Брину во что бы то ни стало!
Саксу очень хотелось подойти и хорошенько встряхнуть старика, чтобы перепутавшиеся мысли в его голове встали на свои места и они скорее начали бы действовать, оставив разговоры.
– Солнце уже клонится к вечеру. Поспешим же, чтобы твою внучку не постигла такая же печальная участь, как и твоего сына. Оставь свою гордость в покое. Это всего лишь слова!
Вдруг, совершенно неожиданно, хитрая улыбка блеснула из-под седых усов, и в суровых черных глазах заиграли лукавые огоньки.
– А я-то думал, помнишь ли ты нашу встречу на Винвидском поле?
Вульф скрипнул зубами. Опять эти штучки со сменой настроения! Чертов старик! Сначала он в отчаянии, потом бесится от злобы, готов разорвать разбойников на части, а теперь тратит время еще и на воспоминания! Пытаясь изо всех сил скрыть свое раздражение, сакс ответил:
– Я узнал твой голос сразу же, как только очнулся, – я прекрасно помнил тебя и думал, ты собираешься отплатить мне за все.
Глиндор улыбнулся, но глаза смотрели сурово. И Вульф не мог понять, что колдун имел в виду. Бесстрастным голосом колдун сказал:
– Действительно, наша цель – увидеть Брину свободной и невредимой. Но я боюсь, что Вортимер очень хорошо продумал свой коварный план.
И к еще большему раздражению Вульфа, Глиндор, произнеся эти непонятные слова, повернулся и направился к ближайшему дереву. Там он пробормотал какое-то заклинание и сломил две длинные толстые ветви. Затем он расстелил на земле свой широкий плащ и, привязав его углы к жердям, перевалил тело волка на эти самодельные носилки.
– Вот таким же образом мы и тебя притащили в пещеру из ущелья. Пришлось, конечно, мне изрядно попыхтеть.
Терпение никогда не входило в число достоинств Вульфа, вот и сейчас он дрожал от негодования.
– Ты говоришь, что Вортимер хорошо продумал свой план, а потом идешь заниматься какой-то чепухой. Думаешь, я так и буду стоять здесь и терять время, глядя, как ты тут возишься? Отвечай сейчас же, что это значит, а то мне придется выбивать из тебя слова.
Глиндор мрачно огрызнулся:
– Успокойся же, говорю тебе. Даже я не могу сокрушить камни, – его глаза сурово смотрели из-под косматых бровей.
Вульф решил, что старик, должно быть, совсем выжил из ума – сколько же можно говорить загадками!
