Время от времени к Паулине заходила соседская девочка, чтобы поделиться секретами своей первой любви, и ей даже в голову не приходило, что ее исповедь слушают еще три человека.
Визенталь никогда не рассказывал о своих тогдашних взаимоотношениях с Лолой, Паулиной и Максом. Паулина испытывала к нему неприязнь, но сотруднице мемориала «Яд-Вашем», много лет спустя записавшей ее рассказ, так и не удалось выудить у нее какие-либо подробности. «Я не хочу об этом говорить, – сказала Паулина. – Не хочу, и всё».
4. Под защитой СС
Все это время ни сама Паулина, ни те, кто прятался в ее квартире, не знали, что жившая ниже украинка тоже скрывала у себя в подвале евреев; их было семеро. Однако в один прекрасный день их обнаружили. На место прибыло множество полицейских, евреев арестовали, и по этому случаю весь дом был тщательно обыскан. Визенталь, Лола и Макс спрятались в убежище под полом.
«Мы лежали под полом, – рассказывает Визенталь, – а они начали ощупывать стены и вскрывать доски пола. Когда они добрались до меня, я схватился за пистолет, лежавший под головой, но почувствовал на голове сапог и не смог пошевелиться. Меня вытащили из ямы два польских агента и эсэсовец. Остальных вытащили раньше… Польские агенты в то время активно занимались торговлей оружием. Они украли оба моих пистолета. Если бы они написали в рапорте, что нашли у меня пистолеты, то им пришлось бы их сдать». Забрали они и несколько его рисунков. Лолу, Макса и Паулину тоже арестовали. Дочка Паулины Бася осталась у соседки. Это случилось 13 июня 1944 года. Много лет спустя Визенталь раздобыл копию полицейского рапорта об этом аресте.
Сначала Визенталя отправили в лагерь Яновский, а оттуда перевезли в тюрьму. По его словам, он боялся пыток и пытался покончить с собой, перерезав себе вены бритвой. Его перевели в лазарет, чтобы подлечить, а затем допросить. Одна из последних узниц Яновского позднее рассказала, что арестовали некоего инженера, у которого были при себе собственные рисунки. Его имени она не помнила, но упомянула, что из страха перед пытками на допросе тот перерезал себе вены.
Визенталь рассказывает, что предпринял еще две безуспешные попытки покончить с собой, чтобы выиграть время и отсрочить допросы. Один раз он украл у врача флакон с таблетками и все их проглотил, но оказалось, что это был сахарин, а во второй раз попытался повеситься в петле, сделанной из собственных брюк, но она оборвалась.
Тем временем ко Львову подошла Красная армия и немцы начали эвакуироваться. Как-то раз русские бомбили квартал, где находилась тюрьма. Началась паника. Нескольким заключенным, в том числе Паулине, ее мужу Максу и сестре Лоле, удалось сбежать, а остальных, включая Визенталя, поспешно перевезли в Яновский. Это было, по-видимому, в июле 1944 года. В Яновском к тому времени осталось всего около ста узников.
Начиная с этого момента, Визенталь был обязан своим выживанием уже не собственной находчивости и не удаче, а скорее царившим вокруг хаосу и неразберихе.
Несколько из оставшихся в Яновском узников, включая Визенталя, попытались бежать, но началась бомбежка, в результате которой двое из беглецов погибли, и им пришлось вернуться в лагерь. В обычных обстоятельствах их бы, наверное, расстреляли, но на этот раз один из последних остававшихся в Яновском эсэсовских офицеров, Фридрих Варцок, вдруг заявил, что времена изменились и он лично позаботится о том, чтобы никто из них не пострадал. По словам Визенталя, он также объяснил им почему: «Вы поедете с нами, и мы вместе доживем до конца войны». Варцок сопроводил их на продовольственный склад и велел запастись продовольствием, а на следующий день всех повели на вокзал. Один мужчина попытался сбежать, и его застрелили; одна из женщин пожаловалась, что у нее болят ноги, и тоже была убита.
Евреи думали, что их везут в лагерь смерти, но перед тем как поезд тронулся, один из эсэсовских офицеров принес к ним в вагон щенка и клетку с его любимой канарейкой и пригрозил, что если с ними что-нибудь случится, то он убьет всех заключенных в вагоне собственными руками. Визенталь рассказал эту историю в том числе и на суде над преступниками из лагеря Яновский.
Это был один из последних немецких поездов, отправившихся из Львова; через несколько дней город заняли русские войска.
Визенталя и его товарищей-заключенных привезли в город Пшемысль. Только там они узнали, почему их не убили. Заключенные-евреи нужны были Варцоку и его товарищам, чтобы им было кого охранять: эсэсовцы боялись, как бы начальство не узнало, что они остались без работы, и не отправило их на фронт.
По словам Визенталя, арестантов было человек пятьдесят, а эсэсовцев около тридцати. Первым делом вместо лагерной одежды им выдали синие рабочие комбинезоны, и Варцок пригрозил: если проболтаетесь, что вы евреи, я вас убью. Несколько дней они работали на строительстве фортификационных укреплений, но, когда к Пшемыслю подошли русские, Варцок повел их в следующий лагерь. По дороге они нагнали колонну немецких гражданских лиц, тоже бежавших от русских, и Варцок конфисковал у них телеги с лошадьми. На каждую телегу он посадил по два заключенных и по одному эсэсовцу.
Ночевали они в покинутых трудовых лагерях и, по словам Визенталя, слились в одну общую компанию военных скитальцев: вместе ели, вместе спали и вместе воровали у крестьян картошку на полях. Евреи и эсэсовцы, вместе убегавшие от войны… Продовольствия у них было достаточно, а эсэсовцы к тому же делились с ними крепкими напитками и сигаретами.
Один или два раза они наткнулись на отступавших солдат вермахта. Как рассказывает Визенталь, солдаты оскорбляли эсэсовцев и кричали им: «Чем возиться с евреями, идите-ка лучше на фронт!»
Иногда они по нескольку дней жили в бивуаках, которые сами же и разбивали. Этим бивуакам присваивались красивые имена, например «Венера» или «Меркурий», как если бы они были секретными объектами, и Визенталь писал эти названия на табличках.
Один раз эсэсовцы заставили несколько десятков местных крестьян строить земляные укрепления, но Визенталь сразу понял, что это был еще один трюк. Эсэсовцы хотели создать впечатление, что принимают участие в войне, выиграть время, уклониться от контактов с немецкой армией и не попасть на фронт. Поражение уже было близко.
Одно время Визенталь подумывал сбежать, но потом решил, что под охраной эсэсовцев у него больше шансов на спасение. «В то время нам жилось отлично, – рассказывал он. – Нас не оскорбляли, не били, мы не слышали в свой адрес ни одного плохого слова». Более того, их даже не охраняли.
По словам Геллы Пик, Визенталь рассказал ей, как однажды разговорился с одним из эсэсовцев и тот спросил его, что он расскажет о концлагерях, если когда-нибудь окажется в США. Визенталь ответил, что расскажет правду. «Они подумают, что ты сумасшедший, – сказал эсэсовец. – Тебе никто не поверит». После этого разговора Визенталь решил, что если останется в живых, то позаботится, чтобы мир узнал обо всем.
Визенталь понимал, что эта история выглядит совершенно невероятной. «Я знаю, – скажет он позднее, – что рассказы о моем спасении кажутся чересчур фантастическими. Но в то время все зависело от случая». По другому поводу он заметил: «Со мной произошло столько чудес, что я уже и сам в это не верю. Как же в это могут поверить другие?»
