– Ну так уже полдень, – нетерпеливо передернул плечами граф. – А вы, кузина, прекрасно знаете, как нам нужен этот брак.
– Это он вам нужен, дорогой кузен. – Хедвиг упрямо вздернула подбородок.
Граф Эдмунд поморщился:
– Пусть мне. А для вас было бы лучше жить, зная, что через пару лет все земли вокруг Хоэнверфена придется отдать герцогу за долги?
– Ну, невеста не только богата, а вдобавок молода и красива. Возможно, вы полюбите ее, мой кузен.
– Не говори вздор, – оборвал кузину граф. – Золото приданого – вот что мне нужно.
Хедвиг не унималась:
– Вам известно, кузен, меня не интересует золото. Мудрость книг и знания – они дают власть над миром. – Голос наполнился скрытой силой и уверенностью. – Власть над жизнью и смертью, над любовью и ненавистью. И я, Хедвиг Лауфенбургская, берусь это доказать.
– Золото волос в придачу к золоту сокровищ… – задумчиво произнес молчавший все это время рыцарь Симон. – Много это или мало? И что более долговечно в этом мире – любовь или богатство?
Все в удивлении обернулись в его сторону. Граф хотел что-то спросить, но внезапно с досадой воскликнул:
– Ульрих, мы забыли о кольце! Поднимись наверх и принеси шкатулку. Проклятье, я уже не рад, что это кольцо так знаменито! Вот, возьми ключ. – Он отцепил от пояса железный массивный ключ и протянул его Ульриху. – Да быстрее, они спускаются.
– Слушаюсь, мой господин. – Ульрих быстрыми шагами сбежал с помоста.
В это время на лестнице, ведущей из Северной башни, показались слуги из свиты Лауры, а через минуту появилась и она сама, вместе с Катариной и ведущим невесту под руку Флорианом.
Тяжелое платье из парчи золотого цвета спускалось к полу крупными складками, переливалось жемчугом и блестящими нитями. Искусные вышивальщицы затратили немало труда, вышивая на драгоценной ткани цветы и листья. Из прорезов в длинных рукавах выглядывала расшитая котта. Белокурые локоны Лауры высоко подняли, собрав в затейливую прическу, на обруче вокруг головы крепился конус парчового головного убора. Кисейные кружева накидки длинными волнами падали на платье, закрывая лицо.
Известие об убийстве испортило радостное настроение Лауры. Приняв случившееся за дурной знак, она все утро вздыхала и плакала, отмахиваясь от всяких попыток убедить ее не принимать смерть актрисы как плохое предзнаменование. Сейчас стараниями Катарины следы слез с личика Лауры исчезли, лишь в глазах остались беспокойство и растерянность. Флориан чувствовал, как дрожали от волнения ее пальцы.
На площадке лестницы Флориан остановился и заглянул Лауре в глаза:
– Скажи мне, ты уверена, что действительно этого хочешь? Разве ты сможешь полюбить его?
Лаура подняла взгляд и увидела измученные глаза юноши. Катарина, спускаясь следом, тоже отметила болезненный вид Пажа. «А ведь он не спал всю ночь», – пришло ей в голову.
Между тем Лаура в замешательстве поглядела в сторону ожидающего ее графа:
– Я уже ничего не знаю! – устало и потерянно произнесла она. – Скорее нет, чем да! Но у меня же есть еще время? – В ее вопросе звучала надежда.
Флориан крепко сжал ее пальцы и прошептал:
– Не бойся. У тебя есть время, даже больше, чем ты думаешь. Все будет хорошо.
Они прошли через зал мимо расступившихся гостей к возвышению, где граф Эдмунд приготовился принять руку невесты. Лаура, взглянув на жениха, постаралась встретиться с ним глазами. Но почерпнуть уверенность из его взгляда не удалось – серые глаза были еще холоднее, чем всегда.
Шествие проследовало к церкви. Хотя дождь прекратился, сырой ветер сильными порывами рвал накидки с голов женщин и развевал их платья. На высоких ступенях Лауру и графа ожидал настоятель отец Бенедикт. В тот момент, когда он заканчивал короткую речь, обращенную к жениху и невесте, к графу Эдмунду торопливо подбежал Ульрих, неся под складками плаща тяжелую шкатулку. Он произнес несколько фраз, после которых граф изменился в лице. Рыцарь говорил тихо, но стоявшие рядом расслышали несколько слов, и вот уже от одного к другому пронеслось: «Украдено! Кольцо украдено! Воры в графской сокровищнице!»
Гости и слуги встревоженно зашумели, но рука графа Эдмунда резко сжала пальцы Лауры.
– Все заходите внутрь церкви – мы продолжаем церемонию. Кто бы ни был вор, он поплатится за это! Отец Бенедикт! Приступайте к исполнению обряда!
Священник повернулся, заторопившись к дверям, но в это время Флориан громко произнес:
– Господин граф, я не могу допустить неисполнение договора. Если верно то, что упомянутое в брачном договоре кольцо похищено, обряд не может быть продолжен.
Граф Эдмунд нахмурил брови:
– Что такое? В моей сокровищнице полно колец.
Голос Флориана стал резче:
– Как посланник герцога, я обязан следить за правильным ходом церемонии. Дабы не допустить ошибки, я напоминаю вам, граф, что по условиям договора вы обязаны в день помолвки надеть на палец невесты именно то кольцо со старинными изображениями, которое привезено в числе прочих драгоценностей из крепости Дамиетте. Мы видели кольцо в сокровищнице, граф, которой наряду с вами после свадьбы будет владеть супруга. И все же это условие должно быть непременно выполнено. А раз вы не можете по какой-либо причине соблюсти данный пункт договора, то и сам договор не может быть заключен. По крайней мере, до тех пор, пока не найдется кольцо или пока герцог своей властью не изменит условий заключения помолвки.
Во время этой долгой речи лицо графа Эдмунда менялось – от хмурого к гневному. Сжав руку в кулак так, что побелели пальцы, он, сдерживая себя, глухо прорычал:
– Ну, хорошо же! Мы приступим к розыскам немедленно. Помолвка состоится, когда мы отыщем кольцо. Пусть все увидят, что графы Хоэнверфенские выполняют свои обязательства.
После этого граф обернулся к замершей Лауре:
– Госпожа, я уверен, через несколько дней мы возобновим обряд. А пока прошу вас быть гостьей в моем замке.
Лаура не успела ответить, как раздался звонкий голос маленького Людвига:
– Я знаю, как это было! Смотрите, смотрите, вон лестница, вор вылезал через окошко башни!
Все обернулись и посмотрели, куда показывал Людвиг. Из верхнего окна Южной башни, отклоняясь под порывами ветра, почти до земли свисала длинная веревочная лестница.
* * *
Катарина не спеша прогуливалась по лужайке. Из-за предстоящей свадьбы большую часть дня в замке многолюдно. Жизнь в Хоэнверфене замирала лишь к ночи – весь день сновали слуги, солдаты гарнизона проводили учения, съезжались гости, а ей хотелось в одиночестве обдумать события последних дней. Оставив Лауру с местными вышивальщицами разбирать какой-то новейший узор, девушка спустилась во внешний двор замка. Летом, вероятно, здесь разбит большой цветник, и кусты жасмина вдоль стен радуют глаз темно-зелеными ветками и кистями цветов. Сейчас же трава только-только начинала пробиваться из влажной почвы, а едва заметные островки нарциссов и крокусов протягивали к солнцу острые узкие листочки.
