– Ну, все они выходили у него настоящими красотками. Вам небось такие и не снилися! Народ аж дрожал, чуть не умом повреждалси через них.
– Понятно. – Суперинтендант поднялся из-за стола. – Сожалею, миссис Геддс, но у нас не остается иного варианта, кроме как отправиться в морг и выяснить, не попал ли туда наш мистер Кэткарт. Надеюсь, что нет.
Надежду он выразил исключительно из сочувствия к служанке, хотя сразу осознал, что покривил душой. Будет гораздо легче разобраться с этим преступлением, если жертвой окажется светский английский фотограф, а не французский дипломат.
– Ага, – спокойно сказала миссис Геддс. Она тоже встала и, чинно пригладив жакет, добавила: – Ну, пошли, шо ли ча, я готова.
Морг находился достаточно близко для пешей прогулки, но грохот уличного движения затруднял любые разговоры. Мимо Томаса и его спутницы проносились двуколки, омнибусы, фургоны и подводы пивоваров. Голосисто предлагали свои товары уличные торговцы, попадавшиеся навстречу пары увлеченно спорили о наболевшем, а один лоточник разразился хохотом, выслушав анекдот какого-то остряка.
Совсем иная атмосфера поджидала их в морге. На них сразу навалилась скорбная тишина да прилипчивый влажный запах, и внезапно живой мир показался страшно далеким.
Их провели в ледник, где хранились покойники. С головы человека, найденного у Лошадиной переправы, откинули конец простыни.
Миссис Геддс глянула на него и ахнула, едва не задохнувшись.
– Да, – произнесла она сдавленным голосом. – Ох, боженьки ж… енто ж ён самый, мистер Кэткарт, горемычный!
– А вы уверены? – уточнил Питт.
– Да уж, ён енто как пить дать! – Женщина отвернулась и закрыла лицо рукой. – И шо же такое могло с им приключицца?
Не было необходимости рассказывать ей о зеленом бархатном платье или о цепях – по крайней мере, пока. А может, это и вовсе не понадобится.
– К сожалению, его ударили по голове, – ответил суперинтендант.
Глаза служанки расширились.
– Вы имеете в виду, шо его, шо ли, нарошно треснули? Получаецца, шо ли, прикончили?
– Верно, так и получается.
– С чего бы кому-то желать прикончить мистера Кэткарта? Или его ограбили?
– По всей видимости, вряд ли. А вы не знаете, может, он с кем-то поссорился?
– Ну уж нет, – решительно заявила болтушка, – ён был ничуть не задирист. – Она упорно смотрела себе под ноги. – На такое мог пойтить разве шо какой ни то дьявольский погубитель.
Питт кивнул служащему морга, и тот вновь закрыл лицо покойного.
– Благодарю вас, миссис Геддс, – сказал Томас женщине. – А теперь я был бы вам очень признателен, если б вы показали мне его дом и позволили поискать там нечто такое, что могло бы помочь нам найти того погубителя. Пожалуй, нам лучше поехать в кебе.
Он подождал немного, пока она придет в себя, и покинул вместе с нею морг, вновь вернувшись на залитую солнечным светом улицу.
– Как вы себя чувствуете? – спросил полицейский, заметив пепельную бледность лица своей спутницы. – Не лучше ли нам сейчас зайти что-нибудь выпить или просто посидеть в тихом месте?
– Нет, спасибочки вам, – стоически произнесла Геддс. – Вы оченно любезны, мистер, но я лучше заварю нам хороший чаёк, когда доберемся до дому. Некогда тут рассиживаться. Вам ить надо отыскать тех, кто сотворил енту жуть, и тогда уж они примерють пеньковый галстук!
Суперинтендант промолчал, продолжая идти рядом с ней, и вскоре, увидев свободный кеб, остановил его. Он выяснил у служанки адрес, назвал его кебмену и устроился рядом с ней в экипаже. Питт предпочел бы сразу узнать побольше подробностей жизни Кэткарта, но женщина сидела, сцепив руки на коленях, с застывшим взглядом, и то и дело вздыхала. Ей явно было необходимо время для того, чтобы переварить трагическую новость и как-то смириться с несчастьем.
Двуколка с грохотом пронеслась по мосту Баттерси, проехала по набережной и, свернув налево на Джордж-стрит, вскоре остановилась перед исключительно представительным домом с выходившим прямо к реке большим садом. Сойдя на землю, Томас помог спуститься миссис Геддс. Он заплатил извозчику и велел ему заехать в местный полицейский участок и попросить констебля прийти в дом Кэткарта.
Служанка, громко шмыгнув носом, слегка покачала головой и, пройдя по длинной подъездной аллее, достала из кармана ключ и открыла входную дверь. Она сделала это вполне уверенно. Очевидно, ей частенько приходилось самой отпирать замок в этом доме.
Войдя в дом, Питт внимательно огляделся. Он попал в просторную и светлую прихожую, в одном конце которой виднелась уходящая вниз лестница. Над ней поблескивало большое окно, прекрасно освещавшее лестничный пролет. На стене висело несколько групповых фотографий, запечатлевших компанию юных оборванцев, игравших на улице, а рядом с ними красовались аристократки в Аскоте[9]– множество очаровательных лиц, затененных изящными шляпками.
– Я уж говорила вам, что ён делал чудесные патреты, – печально напомнила миссис Геддс. – Вот ить напасть-то какая! Не знаю, мистер, что вы хочете тута найти. Вроде, на мой взгляд, ничо в доме не пропало, ничо не покрали. Ён, должно, таскался со своим хватоящщиком по улицам. Оборванцев он никогда сюды не водил!
– А с каким кругом людей он общался? – спросил Томас, проследовав за служанкой в гостиную, оказавшуюся удивительно маленькой для такого дома.
Стильная обстановка поблескивала полировкой, старинные шератоновские кресла дополнял изящный стол, а бухарский ковер стоил, видимо, не меньше годового жалованья Питта.
Окна выходили на большой газон с группами деревьев, тянувшийся до самого берега. Над рекой зеленым гротом склонилась ива, и ее кружевная листва отражалась в медленно текущем потоке. За розами скрывалась беседка: сквозь вьющуюся листву проглядывали ее белые решетчатые своды.
Миссис Геддс наблюдала за полицейским.
– Ён любил тама поработать, – вздохнула она, – хлиентам ндравилося хватографироваться в цветах. Особливо дамам. В таком антураже они получалися оченно романтическими. Жельтмены, те любять поддать важности. Позируют при полном параде, нацепив разнофсякие рехалии. – Ее тон крайне понятно выразил, как она относится к людям, стремившимся придать себе больше важности за счет мундиров. – Один вот, чокнутый, вырядился под Цезаря… этого… Юлия! – Женщина презрительно фыркнула. – Я вас умоляю!
– А мистер Кэткарт не возражал? – Питт попытался представить такой снимок.
– Вот уж нет! Еще и сам помог ему вырядиться. Чево ж тут поделашь, коли такая у него работа?! Запечатлеть, значицца, каженного чудака в том самом виде, в коем оно тому угодно. Глупости одни, так вот я скажу… Да ладноть, все енто уж нынче пустяки! Не пойму я, шо ж вы хотели тута найти-то, но вот все уж перед вами, гляньте сами.
