— Я полагаю, — предположил отставной учитель, — что современные технологии и есть наша собственная красота.
Только садовник бригадира Криспа уставился на скважину с ненавистью, но молчал.
— Так погибли некоторые из ваших сторонников, Чарли, девочка, — сказал Билл, как только мы покинули Длинную чертежную комнату и вышли на галерею. — Это всего лишь люди, а человек ко всему привыкает.
— Но есть вещи и люди, к которым нельзя привыкнуть.
Я была не очень уверена в себе. Я чувствовала, я подозревала, что его роман с Элоизой развивается. И мне не нравилась роль, которую во всем этом играю я.
Я пожала плечами.
— Я рада, что ты оказался таким тонким ценителем искусства, — сказала я.
Билл улыбался, но как-то невесело.
— Это только оппозиция обычно использует окольные средства, чтобы не говорить не искренне.
— Оппозиция! Я полагала, что ты один из жителей нашей деревни, когда ты приехал.
— Очень даже так. Но есть только непримиримые точки зрения. Если ты думаешь об этом.
И тогда, конечно, все встало на место. Он был один из нас, потому что он дружил с Элоизой. А я была… кем же все-таки? Кем-то, кого хотели использовать, да не получилось? Кем-то из прошлого? Кем-то сбросившим свою личину?
— Не надо так сердиться, если начинаешь проигрывать битву.
Я не ответила. Я действительно уже проиграла одно сражение. Нужно научиться не думать об этом. Мы оба в этот момент находились в полной тишине. Я увидела Робина с фотографом, идущих прямо к нам по галерее.
— Ваши королевские силы прибыли, — сказал Билл сухо, глядя, как заливаются краской мои щеки. Он едва сказал мне несколько слов об экскурсий. А потом простился — без нежности и заботы. Я до конца довела роль, помогая Робину и фотографу.
Я не делала выводов из поведения Билла. Но оно слегка удивило меня. Было странно даже, когда вечером сэр Беркли пришел к нам в квартиру, чтобы объявить, что пропала его любимая миниатюра.
Глава 7
На следующий день, после приезда полиции, Робин и я прогуливались по округе. Сэр Беркли сказал, что я выгляжу уставшей и мне не надо встречаться с этими посетителями.
— Гримли действительно сделал какие-то выводы, не так ли? В случае с пропавшей миниатюрой? — бросил небрежно Робин.
Поскольку в отличие от случая с деревенскими вандалами не было Билла Напьера, чтобы взять ситуацию под контроль, констебль Гримли прибыл с областным начальством из Кроубриджа. Вторая встреча с ними была назначена на это утро.
Я чувствовала желание спрятаться от всех, за исключением Робина.
— Я думаю, он найдет силы выбить признание из каждого из нас.
— Тени кормушки и орудия пыток, — шептала я, думая о Билле.
Я была действительно неработоспособна в это утро. Поскольку хотя я не сказала об этом еще никому, даже Робину, одна вещь поразила меня.
В то время как все волновались и подозревали друг друга в краже миниатюры, то стали следить друг за другом.
— Где были вы в три тридцать пять вчера днем? В какое время вы точно видели, что миниатюра была все еще на месте? И всякие другие вещи. Кто был в вашей группе? Вы отходили или стояли вместе?
И пока все это продолжалось, заработала буровая.
Слегка, но чувствительно земля, по которой шли Робин и я, содрогалась от ударов и толчков, как будто мы прогуливались по качающейся палубе грузового судна, а не по древней заросшей от времени дорожке в Итальянском саду. Мерцали в нишах мраморные статуи. Слышался высокий, нервный и странный звук, как будто какой-то гигант точил огромный разделочный нож среди холмов и долин.
А когда мы достигли берега озера и дошли до павильона, то автоматически повернули туда, откуда была видна верхушка вышки с мигающим светом разноцветных вспышек и большим, похожим на ныряльщика объектом, который двигался вверх и вниз, вверх и вниз.
Робин отчужденно смотрел на все происходящее, но не сделал никаких комментариев.
— Дорого стоила эта вещь?
— Миниатюра? — Я стояла сзади него на верхней ступеньке. — Трудно сказать. — Я смотрела на заново окрашенные лодки, лениво подталкивающие друг друга на маленьких волнах. — Цена миниатюры варьируется в соответствии с тем, за сколько коллекционер хочет их купить.
— Тем временем на нас потихоньку ползет туча, которую мы не можем отогнать.
Робин стоял, как планшир на лодке, его глаза смотрели на остров, зеленый в солнечных лучах, с несколькими птицами, парящими в невидимых потоках теплого воздуха, казавшийся мирным и далеким, как Шангрила.
— Мы можем взять одну из этих лодок и направиться к острову? — спросил он меня с внезапным вдохновением.
— Не вижу причин, почему бы и нет, если ты хочешь этого.
— А ты хочешь?
Я кивнула.
— Хорошо, Кентская Дева, — он приподнял плечи и вытянул руки, — добро пожаловать на борт. Я буду грести.
— Я ничего не имею против, — сказала я. — Жизнь в Пенфорде не сделала меня феминисткой.
Я уютно расположилась на корме. Робин вытащил одно весло и медленно опустил его в воду. Пара диких уток медленно отплыла. Рыба плескалась в воде. Солнце припекало мою голову.
— Я уже пришел к выводу, моя Кентская Дева, что на борту этой лодки одна проблема кажется уже не такой большой.
— Миниатюра, — сказала я, — очень маленькая. Но проблема действительно большая.
Робин греб легко.
— Но мы знаем, как трудно ее продать.
— В этой стране, да. Но она может легко попасть за рубеж. Женщина может провезти ее в сумочке, а мужчина в кармане пиджака.
— Но каждый из тех, кто присутствовал вчера, был внимательно и тщательно опрошен. И мы все дали подписку о невыезде.
Робин греб несколько минут в полной тишине, жмурясь от солнца. Здесь не было больше никаких звуков, кроме треска весел и скрипа уключин, и шума гиганта, громче орудующего ножом.
— За исключением нефтяников. — Робин сморщил губы. — Они все летают туда-сюда на своем вертолете.
— Они никогда! — сказала я.
— Почему нет?
— Они ничего об этом не знают. И потом, Билл Напьер убьет их.
Он дал мне подумать и понять, что это мог быть сам Билл Напьер, но не сказал этого вслух, за что я была ему благодарна.
— С другой стороны, — сказал Робин ласково, — это может быть один из них или один из нас. Решай сама.
Я боялась, что я выберу одного из нас. Но ничто не могло меня заставить признаться в этом Робину.
— Правда, отставной учитель здесь еще новый человек, и, конечно, — Робин добавил между всплесками весел, — эти помощники кузнеца выглядели испуганными. И, правда, Мария была испугана не меньше каждого из нас…
