К весне 1940 года уже почти никто из рядовых подводников не сомневался в том, что командование в свое время не уделило должного внимания проблеме устранения недостатков в конструкциях торпед. Однако Дениц упорно не желал признать за собой вину. В свою очередь Управление минно-торпедного вооружения при Главном командовании ВМС также не хотело брать на себя ответственность за изготовление недоброкачественных подводных снарядов. Даже когда доля неразорвавшихся торпед достигла пятидесяти процентов, его сотрудники продолжали обвинять подводников в подтасовке фактов. Они утверждали, что их жалобы совершенно необоснованны и что нужно всего лишь точно соблюдать инструкции и своевременно и квалифицированно производить технический осмотр аппаратов. На самом деле они просто отстаивали интересы владельцев многочисленных заводов-изготовителей различных деталей для торпед, накануне и особенно после начала войны получивших множество заказов, суливших огромные прибыли. Удовлетворение претензий подводников потребовало бы значительных капиталовложений в реконструкцию целого ряда частных предприятий военно-промышленного комплекса.
Первоначально военно-морские силы нацистской Германии были оснащены парогазовыми торпедами «Г-7а». Несмотря на долгое время хода и соответственно больший радиус действия, они не слишком подходили для боевого применения, так как оставляли на поверхности воды хорошо заметный пузырчатый пенистый след. Поэтому в преддверии войны в Третьем рейхе приступили к интенсивной разработке электрической торпеды, по размерам схожей с «Г-7а», но с учетом всех ее недостатков. При атаке эту торпеду действительно нельзя было обнаружить, но механизм управления оказался слишком сложным. Кроме того, во время боевого плавания ее необходимо было регулярно наполовину вытаскивать из аппарата для подзарядки аккумуляторных батарей. Правда, на проведенных накануне войны маневрах электрическая торпеда удостоилась самой высокой оценки…
Широко известные взрыватели инерционного действия предполагалось заменить неконтактными взрывными устройствами, автоматически реагирующими на магнитное поле под стальным днищем корабля. Мощная ударная волна в сочетании с не менее сильным гидростатическим давлением фактически не оставляла команде ни малейшего шанса на спасение.
Очень многое зависело от умения настроить контактный взрыватель на определенный уровень глубины. На мелководье он слишком рано реагировал на магнитное поле, а на чересчур большой глубине вообще не срабатывал. Это обстоятельство послужило важной, но отнюдь не главной причиной неудачных торпедных атак. Долгое время в штабе подводного флота не знали, что англичане нашли эффективный способ борьбы с электрическими торпедами. 23 ноября 1939 года в устье Темзы выловили немецкую магнитную мину. Специалисты из научных лабораторий Адмиралтейства буквально препарировали ее и пришли к выводу, что для защиты корабля достаточно уничтожить под килем магнитное поле и что с помощью аналогичного метода можно обезвредить также электрические торпеды. По дну моря немедленно проложили электрокабели и пропустили по ним ток. В результате в момент прохождения кораблей происходила демагнитизация их корпусов.
В феврале — марте 1940 года все британские суда прошли через «демагнетизирующие зоны». Именно поэтому у берегов Норвегии свыше ста выпущенных немецкими субмаринами торпед затонули или взорвались вдалеке от намеченных целей. Угроза краха концепции подводной крейсерской войны вынудила Деница потребовать от Главного штаба ВМС как можно скорее решить наболевшую проблему. Уже ходили упорные слухи о том, что экипажи многих субмарин отказывались выйти в море. В ответ Дениц и его ближайшее окружение приняли самые жесткие меры. Несколько команд в полном составе предстали перед военными трибуналами. Над ними устроили показательные процессы, а для сокрытия подлинных причин бунтарских настроений подводников обвинили в нарушении дисциплины. Половину боезапасов на подводных лодках составляли теперь парогазовые торпеды устаревшей конструкции с инерционными взрывателями. «Стреляйте ночью „баллонами со сжатым воздухом“, а днем „электрическими угрями“», — напутствовал подчиненных командир одной из флотилий.
Минная война
— Привет, Ганс, — обер-ефрейтор в замасленной кожаной тужурке и лихо сдвинутой набок черной пилотке с трудом протиснулся сквозь узкую дверь отсека.
— Вилли, дружище, откуда ты взялся? — механик отложил в сторону ручку и почти полностью исписанный листок бумаги.
Свободные от вахты моряки, дремавшие на койках, настороженно вскинули головы.
— Вернулся вчера из похода. Видел бы ты, что с нашей посудиной сделали глубинные бомбы. Придется встать в док.
— Садись, рассказывай, — машинист подтолкнул приятеля к койке. — Тяжело пришлось?
Вилли осторожно присел и начал разминать пальцы опущенных рук. Так расслабленно и непринужденно обычно вели себя подводники, вернувшиеся на базу и впервые за много дней получившие возможность спокойно выспаться.
— Да нет, как всегда. Правда, потопили два судна. Шестнадцать тысяч тонн.
— Проклятие! — вмешался в разговор один из членов экипажа. — Вы хоть не зря сходили в плавание. А мы даже толком не знаем, был взрыв или нет.
— Чушь! — сурово оборвал его обер-ефрейтор. — Мы видим не больше вашего. Зато глубинные бомбы сыпятся так, что мало не покажется. А вот посмотреть на тонущую посудину нас командир со штурманом почему-то не зовут…
Вскоре к беседе присоединились остальные обитатели отсека. Вместе с гостем они пустились в воспоминания о лихих загулах в портовых кабаках и девушках, готовых за скромную плату скрасить одиночество морякам. Вспомнили также и общих знакомых.
— Надеюсь, Ганс, ты не забыл нашего группенфюрера[18]из четвертого морского отряда?
— Вентена? Как же, забудешь его! Я второго такого выпивоху еще не встречал. Всегда заказывал по десять литровых кружек пива. Для себя, конечно. Где он сейчас?
— Пошел на корм рыбам. Он ведь ходил на «У-16».
На несколько секунд в отсеке воцарилось молчание.
— Когда вы отчаливаете? — безразличным тоном спросил обер-ефрейтор.
— Приказали быть наготове. Значит, в любую минуту можем отчалить.
— Небось опять «яйца»[19]повезете?
— Шесть штук.
— Который уже раз?
— Девятый, — небрежно бросил один из лежавших на койке.
— Скука смертная, — Ганс поморщился.
На лицах сослуживцев появилось скучающее выражение. Обер-ефрейтор расстегнул тужурку — в отсеке было жарко, пахло соляром, краской и резиной — и зло посмотрел на окружающих.
— Вы что, рехнулись? Да если бы нас мины ставить отправили, я бы от счастья до потолка подпрыгнул! Радуйтесь, идиоты, что вы теперь «дыролазы».
Все подводники знали, что субмарины водоизмещением 250 тонн — так называемые «челноки» — использовались в основном в качестве минных заградителей. Из командиров наибольшей популярностью пользовался капитан-лейтенант Шепке, ухитрявшийся проникать со своей субмариной в самые узкие проходы на побережье Англии. За столь выдающиеся способности он получил прозвище «Шепке-дыролаз», а моряков, служивших на «челноках», стали называть просто «дыролазами».
