Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
В ночь на 18 января в район Желанье было выброшено 452 десантника. Вечером того же дня высадились 65 человек стартовой команды, а в ночь на 19 января — еще 200 парашютистов. В течение всего дня 20 января они готовили посадочную площадку, на которую в следующие три ночи транспортными самолетами был доставлен 250-й стрелковый полк майора Солдатова. Всего в район Желанье было высажено 1643 человека, более 100 пулеметов, 90 минометов и «сорокапяток». После высадки оба парашютных батальона под командованием капитана Суржика 24–27 января захватили деревни Ключи, Петрищево, Тырновка, в которых в общем немцев и не было, после чего соединились с 1-м гвардейским кавкорпусом.
Ветераны ВДВ считают, что в целом десант свою задачу выполнил: «захватил и удерживал указанный ему район». Однако у генерала Белова действия парашютистов особых восторгов не вызвали, поскольку никакой реальной помощи при прорыве через Варшавское шоссе его группа не получила: «Мне было известно, что десять суток назад в тылу врага высадился авиадесантный отряд — два батальона парашютистов, общей численностью более семисот человек. Командовал отрядом капитан И.А. Суржик. Парашютисты имели приказ наступать на юг, на деревню Людково, и помочь нашему корпусу прорвать оборону противника. Однако активных действий отряд не вел и практической помощи нам не оказал… Одна из рот парашютистов достигла Тырновки, где и остановилась. Проезжая через эту деревню, мы встретились наконец с десантниками. Я решил сделать в Тырновке привал. За Суржиком были посланы на лыжах несколько парашютистов, и капитан довольно быстро явился ко мне. На вопросы о том, почему он держит свои силы далеко от линии фронта, почему не наступал ни на Людково, ни на Стреленки, Суржик не мог дать вразумительного ответа. У меня сложилось впечатление, что командир парашютистов — человек чересчур осторожный, не способный действовать настойчиво и проявлять инициативу».
30 января к кавалеристам присоединился и полк Солдатова. Дальнейший успех группы, по мнению Жукова, зависел от быстроты ее действий. Поэтому он приказал Белову двигаться вперед с наличными силами, не ввязываясь в затяжные бои у Варшавского шоссе. Конники начали форсированный марш-маневр на Вязьму, до которой оставалось пройти около 40 км.
10-я армия под командованием бывшего начальника Главного разведывательного управления Красной Армии добросовестно, в соответствии с указаниями товарища Сталина, прохлопавшего немецкое нападение в 1941 году, генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова — 322, 323, 324, 326, 328 и 330-я стрелковые дивизии — находилась на заходящем фланге Западного фронта. Ведя непрерывно бои в течение месяца в условиях зимнего бездорожья, армия наступала веером по отдельным направлениям. Ее дивизии двигались на запад вдоль дорог, не имея локтевой связи друг с другом, на интервалах 20–30 км и более. Вины Голикова здесь в общем и нет, поскольку командующий фронтом через голову командарма лично ставил задачи каждому соединению, жонглируя ими по собственному усмотрению.
Уровень подготовки войск 10-й армии ничем не отличался от уровня других армий, то есть был весьма невысок. Начальник политотдела доносил в политуправление фронта:
«…Наибольшее количество преступлений отмечено в частях 385 сд по вине командира дивизии, преступно руководившего вверенными ему войсками, неспособного организовать боевые операции не только соединения в целом, но и отдельными частями, благодаря чему не выполнено ни одного боевого приказа Военного Совета армии.
Командир дивизии полковник Савин и военный комиссар Нестерук не организовали систематической разведки врага, расположения его огневых средств, тщательного изучения местности и путей подхода к расположению противника, а порой и, своевременно не имея данных о силах противника, назначали атаки вслепую, от чего части несли большие потери.
В силу отсутствия командирской воли и большевистской настойчивости в сознание массы бойцов и командиров не внедрялось высокой политической сознательности, железной воинской дисциплины, наступательного порыва, бодрости и уверенности в победе над врагом.
В силу этого во время проведения боевых операций отдельные лица начальствующего состава и бойцов преступно не выполняли приказы, проявляли неорганизованность, трусость и панику, бросали оружие и бежали с поля боя».
А откуда могли взяться у бойцов необходимые навыки, если даже стрельбу из винтовки освоили далеко не все. Вот донесение о том, как проводилась боевая подготовка в 325-й стрелковой дивизии: «…В процессе учебы имели место недостатки. Иногда командиры учат тому, чего нет по расписанию, а именно: регулирование строевого шага, повороты на месте, а не тому, с чем придется столкнуться на войне. Части соединения ускоренную программу прошли не полностью, качество подготовки низкое. Требуется доработка… Отсутствие учебного и боевого оружия, боеприпасов не позволяет изучать материальную часть, не дает возможности подготовить личный состав для боя… Из имущества связи и артиллерии ничего не имеется… Занятия личный состав проводит с применением самодельного деревянного оружия (!)».
Пройдя «ускоренную программу» и не усвоив даже ее, но с «отрегулированным» строевым шагом, дивизии меняли деревянное оружие на боевое и отправлялись на фронт — «на доработку». По свидетельству генерала М.И. Казакова, основным и единственным критерием, определяющим боеспособность соединений, многие советские военачальники считали укомплектованность их личным составом: чем больше народу — тем мощнее дивизия, тем более значительные задачи ей можно ставить. Такой вот детерминизм.
О порядке в танковых войсках дает представление приказ командующего Западным фронтом, озаглавленный «О боевом использовании и сбережении танков»:
«Войска фронта несут большие и неоправданные потери. Причины огромных потерь танков заключаются в том, что танки бросаются в бой без предварительной и тщательной подготовки, увязки взаимодействия на местности с артиллерией, пехотой и авиацией по халатности и легкомысленности танкистов и общевойсковых командиров. Задачи ставятся письменно — в хате и только на карте. Время на подготовку бригад не отводится. Перегруппировки осуществляются днем, под ударами авиации и огня артиллерии противника.
Командиры танковых частей вводят бригады в бой без соответствующей технической подготовки, без разведки местности, без подготовки эвакосредств, пытаются решать боевые задачи одними танками, без пехоты. Слабо организуется обеспечение саперами, пехотой и артиллерийской поддержкой.
Сами танкисты, получив задачу, решают ее без надлежащего искусства, прямолинейно и, чаще всего, лобовой атакой. Танкисты не изучают скрытых подступов к противнику и мертвых пространств, а в результате этой безответственности несут большие потери. В некоторых случаях отмечается вредительское отношение танкистов к материальной части (ломают машины перед передним краем, затягивают ремонт)».
Отличились и артиллеристы-новаторы Западного фронта, догадавшиеся использовать орудия особой мощности для борьбы с танками противника! Ставке пришлось отправлять в войска главного артиллериста страны генерала H.H. Воронова, чтобы разобраться, куда же уходит прорва дорогостоящих снарядов: «Огромные орудия применялись для борьбы с танками противника, дорогие снаряды тратились попусту… Я побывал на батареях и убедился, что в неправильном использовании мошной артиллерии повинны общевойсковые и артиллерийские начальники».
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
