Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
Несмотря на всю внешнюю атрибутику, в глубине души я был слишком упрям, чтобы верить, что бог действительно играет ежедневную роль в моей жизни. Я обладал свободной волей и был властен над своей судьбой. Отчасти сопротивление мое вызывал тот факт, что я был настолько человеком. Я совершал ошибки. Выносил ошибочные суждения. Не всегда поступал правильно и не всегда был хорошим. Я был очень эгоистичен, в особенности в том, что касалось моего времени. Не слышал, чтобы бог поправлял меня, – но, с другой стороны, не очень-то внимательно и прислушивался. Взрослея, я постепенно перестал участвовать в мессе и даже стал пропускать воскресные службы. В конечном счете я даже больше не мог называть себя догматическим католиком.
Став взрослым, я нередко шутил, что мне следовало бы выбрать в качестве конфирмационного имя Томас – в честь Фомы Неверующего. Я изо всех сил старался быть лидером для своей семьи, но часто спотыкался. Только когда Эмме исполнилось 10 лет, она прошла через крещение и первое причастие. Мы вступили в группу FIRE (семейную межпоколенческую группу религиозного образования) и стали вновь ходить на мессу.
Когда мне был поставлен раковый диагноз, я сразу же внес себя в молитвенный список в церкви. Увы, именно так многие мои друзья в церкви узнали о моем диагнозе – мое имя было внесено в список людей, нуждающихся в молитвах за них в борьбе с раком. Когда назвали мое имя, я услышал целую лавину ахов и охов. Мне было неприятно то, что невозможно было сказать об этом каждому индивидуально, но мне нужно было драться в бою! Мне нужно было удерживать в целости семью!
Перед своей первой операцией я попросил нашего приходского священника совершить помазание болящего – одно из семи таинств. Я никогда раньше не принимал это таинство и был пристыжен, когда священник обихаживал меня, произнося надо мной молитву. Я хотел ощутить божие присутствие, быть уверенным, что он присматривает за мной, но меня не оставляли сомнения. Однако одно мне запомнилось, пока я слушал, как отец Дэн говорит с богом от моего лица. Он молился не только о моем исцелении, но и о моих хирургах, о том, чтобы бог вел их и они хорошо сделали свою работу.
Для меня это было важное отличие. Я об этом раньше не думал. Идти на операцию, зная, что люди молятся не только обо мне, но и о множестве врачей и медсестер, которые будут заботиться обо мне в операционной, – это было сильно. Пожалуй, я скорее верил в то, что бог сможет исцелить меня руками врачей, чем в то, что он способен исцелить меня сам.
Мне также повезло в том, что больница, в которой я стал частым пациентом, была учреждением религиозным. Персонал мог носить на своей униформе пуговицу, на которой было написано: «Я молюсь». Было так утешительно видеть заботящихся обо мне медсестер и врачей – и одновременно визуальное напоминание о том, что эти люди тоже верят в бога.
После операции, когда я выздоравливал дома, великодушные люди носили мне святое причастие, поскольку я сам не мог ходить к мессе. Но когда я полностью оправился, вернулся к работе и получил чистую историю болезни, я больше ни разу на мессу не ходил.
Кто не ищет, тот не найдет. –
Автор неизвестен
Когда мне поставили второй диагноз, что-то внутри изменилось. Обычно я еще как-то держался, пока не появлялось время для себя. Оставаясь в одиночестве, я впадал в ярость. Честно говоря, гнев во мне кипел с самого первого дня, когда поставили диагноз. Гнев, источником которого был страх. Будущее моей семьи было поставлено под удар. Я так и не понял, как мне победить в этой битве. Моих знаний было для этого недостаточно. И мне нужно было кого-то в этом обвинить.
Второй диагноз сделал этот гнев по-настоящему взрывным. Он уже не кипел тихонько, под крышкой. Я пытался заключить сделку с богом. Я не хотел, чтобы Эмма росла без отца. Я был готов сделать что угодно, отказаться от чего угодно, чтобы не дать этому случиться. Как ни странно, сколько бы ярости ни бушевало внутри меня, я все равно верил в бога. Я все равно знал, что он существует, но ненавидел его за то, что он со мной сделал. Я ненавидел его из-за Эммы.
Как мог он так поступать со мной? Как мог он позволить этому случиться?!
Наш приходский священник, отец Дэн, не так давно перенес рак простаты. Поэтому, получив диагноз, я решил поговорить с ним о его опыте. Я надеялся, что он сможет дать мне хорошую точку отсчета. Перед встречей я нервничал. Отец Дэн знал, что в последнее время наша семья не ходит в церковь.
Я уселся в его наполненном светом кабинете. Это было первый раз, когда мы с ним действительно разговаривали один на один. Мы говорили о моей семье и о том, как мы со всем этим справляемся. Мы даже почти не затрагивали вопрос веры как таковой. Но под конец он спросил меня:
– Вы сердитесь на бога?
Я сидел, уставившись на собственные руки. Как он может меня об этом спрашивать? Если бы я ответил отрицательно, он понял бы, что я лгу. Скажи я «да», это было бы богохульством. Способа выиграть не было.
Он видел происходившую во мне борьбу. Я сжался на своем стуле. Как раз когда я был уже готов соврать и сказать «нет», он заговорил:
– Если да, то это нормально. У него достаточно широкие плечи, чтобы с этим справиться.
Внутри меня словно прорвалась плотина, и я заплакал. Слезы текли по моим щекам. Я был благодарен за то, что мне дали разрешение чувствовать то, что я чувствовал. За то, что такой человек, как отец Дэн, сказал мне, что это нормально.
Я так старался удерживать все это. Мои эмоции. Мои страхи. Мою семью. Мое здоровье.
И мне было стыдно за то, что я гневался на бога. И поэтому я не отдавал ему ни крупинки своего бремени. Я просто тащил его сам. И шел ко дну под этим грузом.
Это значило так много – получить разрешение на трудные отношения с богом. Получить напоминание о том, что, как я всегда буду заботиться об Эмме, что бы она ни натворила, как никакие ее поступки не заставят меня любить ее ни на йоту меньше, так и бог относится ко всем нам. Темные времена, которые достаются на нашу долю в жизни, приходят не потому, что бог нас покинул, а потому, что мы от него отвернулись.
И радость, которую он испытывает, когда мы возвращаемся, невообразима.
Урок № 35
Помни, что вещи – это всего лишь вещи
Тебе следует любить людей. Тебе нужно также любить своих домашних животных. Ты можешь любить переживания, связанные с людьми. Не люби вещи. Вещи можно заменить, когда они ломаются или повреждаются. Людей – нельзя.
У нас были финансовые трудности в прошлом году. Росла гора медицинских счетов. Мне ставили один диагноз за другим, и конца этому не было видно. Я не был уверен, что смогу выплачивать нашу ипотеку. Я обвел взглядом свой домашний кабинет – и увидел вещи. Некоторые из них были очень мне дороги. Да, можно даже сказать, что я любил обладать ими. Я увидел коллекционный набор LEGO «Звездные войны». Коллекционную фигурку Бобы Фетт (одну из двухсот пятидесяти в мире!), свой Sony PSP, который купил в день его выхода на рынок (я был первым в очереди!), ноутбук и iPad. Я все это продал. Не раздумывая. Вещи – это вещи.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
