Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
И без того тяжелое положение войск усугубили действия националистов. Удар в спину готовился в глубоком подполье еще до войны. Об этом, в частности, свидетельствуют документы немецкого 800-го полка «Бранденбург». В них говорится, что в Литве «организованы активисты на территории противника. Это бывшие граждане прибалтийских стран, обученные специально для подрывных акций, саботажа и для охраны объектов. По данным руководителей, в настоящее время в каждом литовском населенном пункте существует такая группа. В Латвии и Эстонии такое же положение»[108].
Вечером 25 июня командующий войсками фронта получил директиву Ставки, в которой приказывалось организовать силами отходивших войск, резервов и соединений второго эшелона оборону рубежа по р. Даугава от ее устья до Краславы. Решением Ставки из состава войск Московского военного округа на него выдвигался 21-й механизированный корпус генерал-майора Д.Д. Лелюшенко с задачей не допустить форсирования противником Даугавы на участке Ницгале, Краслава. Этот корпус начал формироваться в Московском военном округе в апреле 1941 г. и по планам Генерального штаба должен был быть полностью укомплектован лишь к весне 1942 г. К июню 1941 г. в его состав входили 42, 46-я танковые и 185-я моторизованная дивизии. О состоянии корпуса к этому времени дают представление доклады его командира генерала Лелюшенко. В них, в частности, отмечалось: «К началу войны корпус был укомплектован личным составом на 80–90 %, из них до 70 % апрельско-июньского призыва. Материальной частью корпус был обеспечен на 10–15 % (колесные и специальные машины). На фронт корпус выступил со значительным некомплектом артиллерии, станковых и ручных пулеметов и автоматических винтовок, а также минометов. Большинство 76-мм пушек были без панорам, а малокалиберные зенитные пушки – без дальномеров (были даны за два дня до войны и в процессе войны). Корпус выведен на войну по тревоге неотмобилизованным и неукомплектованным материальной частью всех видов, со значительным количеством необученных бойцов. Отсутствие вооружения, материальной части и неподготовленность новобранцев заставили меня оставить в районах зимних квартир до 17 тысяч необученных солдат с задачей их подготовки, вооружения и сколачивания… Части корпуса фактически представляют из себя моторизованные группы, сформированные за счет старослужащих и частью молодых бойцов. В корпусе танков нет, кроме незначительного числа машин учебного временного парка, так как корпус к началу войны не закончил своего формирования и подготовки специалистов»[109].
Во исполнение директивы Ставки командование фронта начало перегруппировку на даугавпилсское направление 5-го воздушно-десантного корпуса и полевого управления 27-й армии. До их прибытия для организации обороны Даугавпилса был направлен помощник командующего войсками фронта генерал-лейтенант С.Д. Акимов. Ему было приказано из всех оказавшихся в городе воинских частей, подразделений и отдельных бойцов, а также из местных жителей спешно создать боевые отряды и группы и не допустить противника в Даугавпилс.
Однако все эти меры были запоздалыми. Противник, обладая преимуществом в подвижности, сорвал организацию обороны по Даугаве. Он доказал, что смелые, нестандартные действия порой приносят больший результат, нежели шаблонное фронтальное наступление. Ранним утром 26 июня неожиданно для гарнизона Даугавпилса передовые части 56-го моторизованного корпуса Манштейна вышли к городу и захватили мосты через Даугаву. В этом не последнюю роль сыграло диверсионное подразделение из состава 800-го полка «Бранденбург». В 7 часов утра немецкие диверсанты, переодетые в советскую форму, на четырех трофейных грузовиках подъехали к железнодорожному и автомобильному мостам и в ходе боя с охраной захватили их. Уже в 8 часов утра Манштейн получил радиограмму: «Атака на город Даугавпилс и мосты прошла успешно. Автомобильный мост захвачен целым. Железнодорожный – немного поврежден в результате взрыва подрывного заряда, но движение возможно»[110].
Захват неповрежденных мостов через Даугаву имел для немецкого командования большое оперативное значение. Оборона советских войск по ее рубежу теперь теряла всякий смысл, так как противник имел возможность выйти им в тыл. Для того чтобы не потерять выгодный оборонительный рубеж, выход был только один – срочно, еще до подхода главных сил Манштейна, восстановить положение в районе Даугавпилса и отбросить врага за Даугаву. Прекрасно понимая это, командующий войсками фронта приказал генералу Акимову во что бы то ни стало выбить немецкие авангарды из города. Однако наступление его группы оказалось безуспешным. В своем донесении в штаб фронта он сообщал: «Согласно вашему личному приказу организовал наступление по овладению городом Двинск (Даугавпилс. – Авт.) с 17.00 26.6.41 г. Наступление захлебнулось. Отдельные взводы и отделения проникли в город с северной и северо-восточной окраин города, но подведенными резервами и особенно усилившимся автоматическим огнем и артиллерией противника были отброшены. Противником была применена масса автоматического оружия, крупнокалиберные пулеметы, танки как неподвижные огневые точки. Масса огня применялась из окон домов, чердаков и с деревьев. В результате трехчасового боя наши части были отброшены. Основные причины нашего неуспеха – полное отсутствие с нашей стороны танков и очень малое количество артиллерии – всего 6 орудий»[111].
В полосе 11-й армии с утра 26 июня противник нанес удары на двух направлениях – со стороны Укмерге и со стороны Ионавы. Соединения армии под воздействием сильных ударов наземной и воздушной группировок врага отходили к р. Вилия. В ночь на 26 июня армейские саперы навели паромную переправу и мост через реку. Дорога от него до ближайшего леса, на протяжении около 1 км, проходила через открытое поле, на котором к утру скопилось большое количество машин. По воспоминаниям начальника инженерных войск армии полковника С.М. Фирсова: «..Около 8 часов авиации противника удалось установить местонахождение моста, по которому был произведен первый налет силами до 20–25 «юнкерсов». К этому времени на плато скопилось много машин с боеприпасами, артиллерии, машин с тыловыми грузами. Противник обрушил свои бомбовые удары как по мосту, так и по этому скоплению и колоннам, втягивавшимся с плато в лес… На плато в огромной куче всяческих машин начались пожары, сопровождавшиеся взрывами боеприпасов, скоро дым затянул всю площадь леса… Повторным налетом авиации противника мостовая переправа была разрушена…». Что касается паромной переправы, то «после взрыва нескольких бомб… командир роты вообразил, что приближается противник, и дал команду затопить паромы».
К этому времени на левом берегу реки оставались арьергарды стрелковых соединений, остатки прикрывавшей отход и разгромленной противником 23-й стрелковой дивизии и 84-я моторизованная дивизия. Ее разрозненные части подходили к реке, не имея переправочных средств. А саперы смогли собрать только один паром. По скоплению людей и техники враг открыл артиллерийский огонь. «Когда стало очевидным, – пишет Фирсов, – что нет возможности переправить основную часть техники и личного состава 84-й дивизии, командующий прекратил переправу и разрешил командиру дивизии генерал-майору Фоменко П.И. выходить на восток самостоятельно, на Даугавпилс или южнее. Только в первой половине июля (около 12–15.7.) остатки личного состава дивизии, ведомые генералом Фоменко, без техники и вооружения, сумели пробиться и выйти к нам в районе г. Старая Русса»[112].
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
