Николас встал и отправился к раковине. Под струей воды кровавая корка превратилась в ярко-алую густую кровь. Ржавый запах заполнил его ноздри.
Для таинственных ритуалов, которые исполняли Фиары в своем замке, требовалась кровь. Что же они там делали?
Он взял кусок мыла и принялся яростно скрести руки, пока они не покраснели. Потом он выключил воду, но на свое место рядом с Бетси не вернулся. Что еще ему предстоит узнать о семье Фиаров? О его семье?
— Что еще? — хрипло спросил он вслух, не оборачиваясь.
Стул, на котором сидела Бетси, скрипнул, послышались ее торопливые шаги. Девушка ласково положила руку ему на плечо. Николас напрягся.
— Я слышала, что трупы двоих детей Саймона и Анжелики нашли в лесах неподалеку от улицы Страха. Люди сожгли их, так что ни косточки не осталось. По крайней мере, так говорят.
Бетси снова замялась, затем, словно решившись, затараторила:
— Говорят, что многие из Фиаров умерли странной и страшной смертью. Якобы всех членов этого семейства преследует злой рок. Но я не верю в злой рок, — твердо подытожила девушка. — И тебе не следует в него верить.
Николас посмотрел на нее через плечо:
— Откуда тебе столько известно о моей семье?
— Я из семьи Гудов — в какой-то мере. Девичья фамилия моей матери — Гуд.
Бетси протянула руку, взяла большой кухонный нож и провела пальцем по его острому лезвию. Николаса охватил внезапный ужас.
— Не волнуйся, — как ни в чем не бывало продолжала девушка, принимаясь резать помидоры. — Я все равно считаю Фиаров нормальными людьми.
Она обернулась и кинула на него быстрый взгляд:
— К сожалению, не все в моей семье согласны со мной.
Николас наблюдал за тем, как зубья пилы вонзаются в свежую древесину. Казалось, у пилы был ненасытный аппетит.
Поэтому нужно быть особенно внимательным, напомнил себе Николас. Однако все утро его взгляд то и дело отвлекался от досок, которые он пилил, и обращался на товарищей по работе. Юноша изучал их лица, пытаясь понять, кто из них мог бросить в него камень.
Айк протянул Николасу очередную доску, которую нужно было распилить. Сегодня они работали вместе — Джейсон подменил заболевшего работника.
Николас почувствовал, как дрожит край доски, в который погрузились зубья пилы. Когда с доской было покончено, Айк присвистнул и потер живот. Николас улыбнулся. Оказывается, его друг уже проголодался. Юноша кивнул и выключил пилу.
— Жду тебя на улице! — крикнул Айк, беря свой обед.
Николас взял маленькую картонную коробку с обедом и тоже отправился во двор. Сегодня Бетси нарисовала на ней сердечки, проткнутые стрелой. Он очень надеялся, что Джейсон не заметил этого.
Юноша задержался около кучи досок, которые им с Айком предстояло сегодня распилить, и внимательно осмотрел каждую из них. Айк объяснил ему, что может произойти, если зуб пилы попадет на сучок, и Николас не хотел рисковать. Он провел пальцами по одной из досок. Древесина была очень хорошего качества, гладкая и прочная. «Наверное, из таких досок будут строить дома на улице Фиаров», — подумал Николас.
Айк дожидался его, сидя на солнышке на огромной колоде. Николас уселся рядом с ним.
— А Джейсон? Он не будет с нами есть? Айк пожал плечами.
— Он сказал, что у него дела.
— Как ты думаешь, он, наверное, злится из-за того, что я живу в пансионе с Бетси и с ее матерью?
— Трудно сказать, — уклончиво ответил Айк. — А что Бетси сегодня приготовила своему миленькому?
— Я не ее миленький, — проворчал Николас,
— Но она-то думает, что это так, — сказал его товарищ, насмешливо сверкнув своими зелеными глазами. Он взял коробку и заглянул внутрь. — М-м-м… Жареная курица! Я бы очень хотел быть возлюбленным Бетси, чтобы она мне так готовила.
Николас поделился с Айком курицей, и они молча принялись за еду, наслаждаясь ее вкусом и солнечным теплом.
— Может, поменяемся местами? — спросил Айк, когда они все доели. — Я буду пилить, а ты мне доски подавать.
— Хорошо, — согласился Николас. — Я проверил доски перед обедом, сучков нет. Я знал, что ты собирался это сделать, но тоже хотел проверить.
— Похоже, ты превращаешься в такую же старую кошелку, как Джейсон, — заметил Айк. — Я шучу, — добавил он, тут же переменив тон. — Это очень разумно — проверять все самому.
Айк занял место рядом с пилой.
— Смотри, чтобы не было заноз, — предупредил он Николаса. — Знаешь, как больно бывает!
Айк повернул рычажок, и диск пилы завертелся — сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Николас подхватил первую доску и подал ее Айку, который тут же приставил ее конец к пиле.
Зубья пилы с визгом вонзились в древесину. И вдруг внезапно остановились.
Айк чертыхнулся про себя и сильнее нажал на доску.
Пила не двигалась. Айк наклонился сильнее.
Вдруг диск пилы завертелся с новой силой, глубже и глубже вонзаясь в древесину. Айк ахнул и громко застонал.
Капли крови обрызгали лицо Николаса, покрыли маленькими пятнышками его рубашку. Юноша одним прыжком оказался около пилы и выключил ее
— Дай их мне! Скорее дай их мне! — истерически кричал Айк.
— Что? — спросил Николас. — Я не понимаю, что ты хочешь?
— Мои пальцы!!!
Глава 21Николас склонился над своим товарищем. Кровь мощной струей била из его руки, заливая стружку на полу. Айк громко выл от боли. Николас принялся перебирать влажные опилки, пытаясь найти отрезанные пальцы.
— Мои пальцы! — снова простонал Айк. По всей лесопилке раздавались крики перекликавшихся работников. Пилы одна за другой останавливались, слышались торопливые шаги.
Николас продолжал искать. Древесная пыль попадала ему в глаза, и он уже почти ничего не видел. Наконец он нашел, что искал. Все три пальца лежали по другую сторону их рабочего стола. Николас пролез под столом, почти прижимаясь лицом к опилкам, взял еще теплые пальцы и резко встал на ноги.
— Я нашел их, Айк! — крикнул он. — Все нашел!
Кто-то обернул руку несчастного куском материи, но кровь все равно просочилась через нее. Николас оторвал клок материи от собственной рубашки и прижал ее к обрубкам пальцев. Кровь мгновенно пропитала ткань.
Айк снова застонал. Лицо его стало мертвенно-белым, ни одной веснушки видно не было.
— Мы позовем врача, — пообещал ему Николас.
Вдруг кто-то оттолкнул его. Это был Джейсон.
— Мы знали, что тебе нельзя доверять! — злобно проговорил он. — Это твоя вина.
