Книга Постельная дипломатия - Мишель Селмер

Некоторое время Ровена ворочалась, а потом погрузилась в глубокий сон без сновидений. Проснувшись через некоторое время, она не могла понять, в чем дело – обычно она просыпалась перед рассветом. Без контактных линз она не видела часов. Но при попытке шевельнуться все мышцы протестующе заныли, и она вспомнила, что болеет.

Колин, видимо, предполагал, что так и будет, потому что на тумбочке у кровати остались таблетки ибупрофена и стакан воды. Выпив лекарство, Ровена подумала, что стоит принять душ. Но она все еще была слабой, все болело, и вряд ли она даже дошла бы до ванной. Она закрыла глаза и, наверное, сразу заснула, потому что, когда снова их открыла, в комнате было темно.

Сколько времени? И кто занимается Диланом? Она подскочила в кровати, хотя все еще чувствовала слабость и головокружение.

– Колин? – позвала она. – Бетти? Кто-нибудь?

Колин мгновенно появился в дверях:

– Ты проснулась.

– Сколько я спала? Там правда уже стемнело?

– Сейчас полдесятого. – Он включил лампу, и Ровена зажмурилась от света.

– Вечера? – Она не могла вспомнить, чтобы когда-либо столько спала во взрослом возрасте, и не могла сказать, что ей стало лучше. Наоборот, она чувствовала себя так паршиво, что даже не заботилась о том, как выглядит. – Где Дилан? Нужно приготовить ему ужин.

– Мы с ним уже давно поужинали. Он в кровати.

– Вы ужинали вместе?

– Да. Бетти сделала пирог с курицей. Она кулинарный гений.

– Мне нужно проверить, как он, – сказала Ровена, но при попытке встать едва смогла приподняться на локтях. Ее как будто накрыли свинцовым одеялом.

– Расслабься, – сказал Колин. – Я проверяю его каждые пятнадцать минут. Он в порядке.

– Он должен принять лекарства…

– Бетти показала мне список.

– Бетти знает, что ты здесь?

– Мне кажется, она знает обо всем. Ты говорила с ней?

– Она нас не выдаст.

Ровена больше не могла держаться и рухнула обратно на матрас.

– Извини, что тебе приходится этим заниматься.

– Не стоит. Дилан славный мальчик.

Славный мальчик, но ему не нужно привязываться к мужчине, который все равно уйдет.

– Хочешь есть? – спросил Колин.

Она покачала головой. Утреннее состояние было несравнимо с тем, как отвратительно она чувствовала себя сейчас. Все болело, словно ее избили с головы до ног, но изнутри. Хотя она знала, что это физически невозможно, даже волосы у нее болели.

– Наверное, мне нужно еще ибупрофена, – сказала она. – Или пистолет.

Она была такой слабой и у нее так дрожали руки, что Колину пришлось помочь ей сесть и держать стакан с водой, пока она принимала таблетки.

– Ты не попросишь Бетти зайти, чтобы я попросила ее остаться на ночь? Если Дилан проснется, я не смогу о нем позаботиться.

– Она предлагала остаться, но я сказал, что не нужно.

– Почему?

– Потому что сегодня остаюсь я.

– Колин, правда, ты не обязан это делать.

– Да, не обязан. Но я хочу.

Но почему? Зачем ему рисковать, что их застанут?

И почему он решил о ней заботиться? И о ее сыне тоже? У них просто роман. Только секс. Она и так начала к нему всерьез привязываться, а Колин только делал все хуже.

– Лучше поспи еще, – сказал он, снова целуя ее в лоб. – Утром тебе станет лучше.

Она на это надеялась, потому что состояние хуже представить не могла. И прежде чем она успела еще раз возразить, Колин ушел. При ее слабости пойти за ним было невозможно. Так что Ровена снова провалилась в сон. Проснувшись посреди ночи, она как будто увидела очертания тела в постели рядом, но прежде, чем успела дотянуться и проверить, заснула снова. А когда снова проснулась, в комнате было светло и из кухни раздавался утренний шум и заразительный смех Дилана. Колин действительно спал в ее постели или это был лихорадочный сон? Простыни настолько измялись от ее метаний, что угадать было невозможно.

Ровена села на кровати и облегченно обнаружила, что, несмотря на остаточную слабость, сегодня ничего не болит. Даже голова. В животе заурчало. Аромат свежего кофе выманил ее из постели, но, увидев свое отражение в зеркале ванной, Ровена ахнула. Волосы у нее настолько слиплись от пота, что были похожи на дреды. Ни в коем случае она не покажется Колину в таком виде. Сначала душ, потом кофе.

Колин помог Дилану одеться, накормил и дал ему лекарства, а затем устроил перед телевизором, где шли субботние передачи для детей. Для ребенка двух с половиной лет с физическими ограничениями он был независимым и исключительно способным – по крайней мере, так казалось Колину, – и за ним было очень легко ухаживать. Колин ожидал, что Дилан расстроится из-за того, что матери нет рядом, но мальчик вроде бы понимал, что она болеет и нуждается в отдыхе. Может, потому, что проходил это сам. Слишком часто.

Когда час назад Колин выбрался из постели, Ровена мирно спала, но теперь, заглянув в ее комнату, чтобы проверить, он обнаружил пустую кровать, а из ванной раздавался плеск воды. Он надеялся, что это означает, что Ровена лучше себя чувствует. Вчера она была настолько не в себе, что Колин начал волноваться, и, если к утру ее состояние не улучшится, он собирался вызвать врача. Но то, что ей хватило энергии пойти в душ, было хорошим признаком.

– Ковин! – позвал Дилан из гостиной. При виде Колина он протянул свою кружку и сказал: – Сок, пошалта?

Колин уже выучил, что это означает «сок, пожалуйста». Он неплохо научился переводить речь Дилана. Некоторые слова все еще вызывали вопросы, но обычно он мог догадаться, что мальчик имеет в виду.

– Яблочный? – уточнил он.

Дилан улыбнулся и энергично закивал. Колин принес ему сок, потом сложил посуду от завтрака в посудомойку и протер стол. Он как раз закончил, когда из спальни вышла Ровена. На ней были фланелевые пижамные брюки и толстовка, никаких признаков макияжа и мокрые волосы, но было похоже, что она на пути к выздоровлению.