Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
– Проклятый черный палец, – мрачно кивнула Лоза. – Ну, это не беда, потому что мы пытаемся придумать, как остановить нашествие кроликов.
Словно по команде черный зверек выскочил из кустов, пронесся мимо ребят и на всех парах помчался к лесу. Эдгар отметил любопытный взгляд, которым Изола проводила мохнатого вредителя.
– Ну, то есть да, они очень милые, но уничтожают огород Изолиной мамы, – продолжила Лоза.
Теперь Эдгар смог лучше рассмотреть нелепые костюмы, но смысла их по-прежнему не понял. Обе девочки были в школьной спортивной форме, но поверх нее Изола надела прозрачную синюю ночную рубашку в пол, похожую на побитое молью платье утопленницы из Камелота.
– И ради этого вы ушли с королевского бала?
Изола как будто только теперь осознала нелепость своего прозрачного наряда и неуклюже поддернула рукава.
– Вообще-то, с осенней спортивного карнавала. Это костюм моего Дома. Я из дома Гиневры, синего дома, – зачем-то пояснила она.
– И что, хорошо получается?
– Не-е-ет! – рассмеялась Лоза. – Они просто отстой. Наши маленькие отщепенцы, прости господи.
– Да, они – отстой. А я не соревнуюсь, – будто защищаясь, сказала Изола.
– Платье придает иллюзию гордости за свой дом, – пояснила Лоза и пафосно указала на ленты на своей груди. – Дом Артура. Красная команда. Безоговорочные победители.
– А, да… кое в чем я все-таки соревновалась, – будто бы вспомнила Изола. Она приподняла подол платья, чтобы показать Эдгару испачканные ноги, и продемонстрировала стершиеся ладошки. – Перетягивание каната!
– Сестра Кей ей пригрозила, – усмехнулась Лоза, вздернув бровь. – «Может, в комнате для наказаний вы обретете гордость за свой дом, мисс Уайльд!» – басом передразнила она монахиню и тут же расхохоталась, содрогаясь всем телом.
Они втроем принялись шарить по кустарнику, прочесывая пальцами высокую траву. Потревоженные кусты шелестели, из них выскакивали все новые и новые кролики. За кроликами последовал геккон, которого Лоза тут же подхватила и усадила на плечо Порции. Малышка снова завизжала, восторгаясь знакомством с дикой природой. Наконец, в кустах остались только опустевшие коконы, мумифицированные трупики мух и старая паутина.
Эдгар перечислил все мамины ухищрения: заборы из сетки-рабицы, живые изгороди из зарослей краливы, таблички с вежливыми просьбами не есть те или иные растения, опрыскивание сада разведенным водой табаско. Последний вариант показался самым простым. Убедившись, что сад очищен от живности, они взяли пульверизаторы, наполнили их смесью табаско с водой и опрыскали стебли и листья растений красными капельками, похожими на разбавленную кровь. Конечно, кролики еще сюда наведаются, но, попробовав острый соус на вкус, вряд ли скоро вернутся.
Когда Изола завела Порцию за дом в поисках хорошего места, чтобы выпустить геккона в естественную среду обитания, Лоза села на пятки и бесцеремонно обратилась к Эдгару:
– Так, каковы твои намерения, панк?
– Э?
Лоза на октаву снизила тон и свела брови, изображая кого-то другого:
– Вы собираетесь жениться на моей дочери, мистер Эдгар?
– Э, что? Я…
Лоза щелкнула пальцами, и вся ее серьезность улетучилась.
– Прости! Всего лишь пытаюсь подготовить тебя к неизбежной встрече с мистером Уайльдом. Он постоянно изображает плохого полицейского, так что не принимай на свой счет.
– А-а… – отозвался Эдгар, чувствуя, как горят щеки.
– Конечно, мой вопрос по-прежнему актуален, – снова рассмеялась Лоза, заметив его смущение. – Эй, да не парься ты так! Я просто приглядываю за лучшей подругой. Я ее просто обожаю. Хотя это нелегко, особенно после… – Она многозначительно кивнула в сторону второго этажа дома Уайльдов. Эдгар запрокинул голову, глядя на зарешеченные окна с плотно задернутыми шторами. – Хотя не то чтобы со мной было легко дружить. Но Изола меня не бросила. Когда девчонки в школе поняли, кто я такая.
– О чем ты?
– Даже просто «иностранкой» и то достаточно сложно быть, – вздохнула она с улыбкой, осветившей все ее лицо и внезапно увлажнившиеся глаза. – А уж когда на тебе появляется ярлык «единственная лесбиянка в школе»…
Дружба: интерлюдия
Лоза помнила, как много лет назад, когда они с Изолой были маленькими, миссис Уайльд шла с ними по Главной улице к автобусу, на котором они собирались на целый день уехать на пляж Кровавой Жемчужины. Стоя на перекрестке в ожидании сигнала светофора, миссис Уайльд взяла дочку за руку и кивнула Лозе, которой Изола тоже протянула ладошку и сказала: «Держись, чтобы не улететь!»
Сейчас-то Лоза понимала, что это была всего лишь уловка ради безопасности на дороге, что асфальт на самом деле не лишает гравитацию силы, как утверждала миссис Уайльд, а маленькие девочки не смогут заякорить друг друга, как бы крепко ни держались за руки. Годы шли, и Лоза постепенно отвыкла хвататься за руку подруги, хотя, ступая на асфальт, иногда по-прежнему чувствовала, как в животе образуется пузырь невесомости.
В тринадцать лет Изола сорвала со стены распятие и запустила им в Бриджит Маккейд, которая прошипела: «Лесбиянка!» – в спину проходящей мимо Лозы. В те дни едва проклюнувшаяся сексуальность Лозы внезапно стала ее определяющей характеристикой во враждебных стенах школы. Лоза и Изола дружили к тому времени уже пять лет, и последние три года дались им невыносимо сложно: семейство Уайльд отгородилось от общества стеной деревьев, а Изола из шумной озорной умницы превратилась в молчаливую тень, напоминающую закрытый бутон, запертый в подвале, где он не мог ни расцвести, ни увянуть и словно остановился в развитии. Она перестала смотреть людям в глаза, избегала прикосновений, уворачивалась от объятий и больше не плела Лозе косички, сидя позади нее на уроках.
Но в ту секунду, когда Бриджит вскрикнула и прикрыла ладонью наливающийся под глазом фонарь, Лоза осознала, что всегда – всегда! – будет любить Изолу Уайльд, и поклялась по возможности оказывать ей поддержку. Они обменялись почти незаметными улыбками, прежде чем сестра Кей выволокла Изолу из класса. После уроков Лоза ждала подругу у кабинета директрисы, слушая приглушенные вопли, доносившиеся словно из-под воды. Лоза ковырялась в трещинах обивки старого винилового стула, не сводя глаз с портрета святой Димфны над журнальным столиком, и думала, что каждая святая когда-то была нескладной, неуверенной в себе толстопопой девочкой с жирной кожей, ничем не отличаясь от многих поколений новых девочек. Лоза смотрела на портрет и ждала, что Димфна подмигнет или усмехнется, чтобы выразить солидарность с несвятыми девочками из будущего. Но святая не шевельнулась, и когда полчаса спустя подруги молча шли по Главной улице мимо Церкви Разомкнутых Сердец, Лоза взяла Изолу за руку, не сказав ни слова, и посмотрела сначала налево, а потом направо, прежде чем ступить на мостовую.
Изола сжала ладошку подруги в ответ.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
