Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
В последний год императрица часто хворала. Ее мучили печень и почки, часто болели ноги. Приближенные неоднократно намекали государыне, что ей пора подумать о завещании, но она всегда отвечала им: «Это не уйдет!» — и не хотела об этом думать.
5 октября 1740 года ей стало очень плохо прямо во время обеда. Слуги унесли Анну Иоаннову из обеденной залы и уложили в постель, с которой она уже больше не вставала. Пока вокруг императрицы хлопотали придворные врачи Фишер и Санхец, разговоры которых на латыни не сулили ничего хорошего, встревоженный Бирон послал за обер-гофмаршалом Левенвольдом. Тому надлежало ехать в качестве парламентера к первому кабинет-министру Остерману, находившемуся дома по причине болезни.
Остерман заявил, что кабинет и двор должны думать о наследнике престола. Им, по мнению графа, должен быть Иван Антонович, а регентшей при нем — мать, Анна Леопольдовна. По малолетству императора и молодости герцогини управлять страной будет совет из вельмож, одним из которых может стать и герцог Бирон.
Против Ивана Антоновича никто не возражал, тем более что Анна Иоанновна обещала при всех во время крещения младенца сделать его наследником. А вот все остальные идеи Остермана у многих вызывали сомнение. Опасались не столько самой Анны Леопольдовны как регентши, сколько ее родственников мужского пола. Общее мнение о них выразил фельдмаршал Бурхард Христофор Миних:
«Отец ее, герцог мекленбургский, поссорит Россию с императорским римским двором, а о характере его известно, что за человек. Если сюда приедет, то всем головы перерубит. А муж принцессы принц Антон был со мною в двух кампаниях: только я еще не знаю, рыба он или мясо».
Все склонились к тому, что регентом при новом императоре должен быть герцог Бирон, который единственный сможет обеспечить преемственность власти и политического курса России и не позволит мекленбургским и брауншвейгским авантюристам втянуть ее в европейские военные конфликты.
Оставалось самое трудное — донести эту мысль до умирающей императрицы, чтобы она издала соответствующее распоряжение. Начали с составления манифеста о наследнике. Его больная подписала, а министры скрепили своими подписями как свидетели. Когда вельможи покидали спальню Анны Иоанновны, фельдмаршал Миних задержался и решился сообщить ей общее мнение. Но Анна ничего не ответила, так как не расслышала его слов. После она спросила у Бирона, что хотел сказать Миних, но фаворит смутился и ответил, что и сам ничего не слышал.
Все оставшиеся девять дней агонии императрицы Бирон и его окружение пребывали в мучительных сомнениях, что делать. Бестужевым было сочинено несколько бумаг о назначении герцога Курляндского регентом, но императрица почему-то их так и не подписала, хотя все они попадали в ее спальню. Снова, как и в предыдущих аналогичных случаях, стали подумывать о подделке завещания. Но изготавливать фальшивку не пришлось, 16 октября императрица наконец-то подписала указ о назначении Бирона регентом при наследнике Иване Антоновиче.
17 октября 1740 года после десяти лет царствования императрица Анна Иоанновна скончалась. Причиной смерти сорокасемилетней царицы, по мнению придворных медиков, стали подагра и каменная болезнь, вызванные чрезмерным питанием и малоподвижным образом жизни.
Новым императором стал ее внучатый племянник Иван Антонович. В государстве Романовых приход к власти малолетних царей был делом привычным. Михаил Федорович, Алексей Михайлович, Федор Алексеевич и Иван Алексеевич, Петр I и Петр II садились на трон подростками. Но никогда еще на царство не венчался двухмесячный младенец.
Уже сам этот факт мог породить смуту в обществе и народе, а тут дело усугублялось еще и борьбой за возможность править от его имени огромной империей по крайней мере ближайшие 17 лет. Над домом Романовых нависла незримая тень новой беды.
Император Иван VI Антонович (02.08.1740-04.07.1764)
Годы правления — 1740-1741
Правление императора Ивана Антоновича — самое короткое в истории России. Весь тот единственный год, когда он считался государем, Иван не просидел на троне, а пролежал в своей младенческой колыбели. В отличие от своих предшественников и преемников на императорском престоле, он просто не успел ощутить себя царем и получить хоть какую-нибудь радость от своего высокого положения. Несчастный младенец, жизнь которого оказалась погублена императорским венцом, даже не мог подозревать, какие страсти кипят вокруг его персоны, какие клубки интриг свиваются при его дворе и какие указы и распоряжения издаются от его имени.
На другой день после смерти императрицы Анны Иоанновны, 18 октября, было распечатано и оглашено ее завещание, по которому Иван Антонович объявлялся императором, а регентом до достижения им 17-летнего возраста назначался герцог Эрнст Иоганн Бирон. Им обоим должны были присягать — и присягнули — все воинские и гражданские чины империи.
По завещанию Анны Бирон наделялся неограниченными полномочиями. Он мог свободно распоряжаться финансами и политическими делами, заключать международные договоры, командовать армией и флотом и даже распоряжаться судьбой самого брауншвейгского семейства — ближайших родственников императора. 19 октября император Иван Антонович «издал» указ, которым Бирону даровался исключительный титул: «Его высочество регент Российской империи, герцог курляндский, лифляндский и семигальский». И только четыре дня спустя догадались распорядиться, чтобы родного отца императора, принца Антона Ульриха, титуловали «его императорским высочеством».
Многие придворные обратили внимание и на некоторую «странность» завещания покойной императрицы. В случае, если бы Иван Антонович скончался, не оставив после себя потомства, престол должен был достаться старшему из детей мужского пола «от того же брака» Анны Леопольдовны. Это распоряжение фактически лишало принцессу Анну не только права на развод с нелюбимым мужем Антоном Ульрихом, но и возможности повторного брака, если бы он умер раньше нее. Ее дети, рожденные от другого мужчины, ни при каких обстоятельствах не могли наследовать императорский престол. Но в то же время герцог Бирон мог оставаться регентом и при других несовершеннолетних государях из брауншвейгского семейства. Но возражать против этого порядка вещей, установленного не без участия опытного царедворца Остермана и самого Бирона, никто тогда не посмел. Из уст в уста передавалось, что перед самой смертью императрица Анна успела прошептать своему фавориту последнее напутствие: «Небось».
Но для утверждения власти регента одного покровительства покойной государыни было явно недостаточно. И в первые же дни своего правления Бирон постарался завоевать признание подданных милостями и справедливыми решениями. Были изданы манифесты о строгом соблюдении законов и праведном суде, объявлена амнистия заключенным, за исключением воров, разбойников, убийц и казнокрадов; снижена подушная подать на 1740 год. Регент проявил отеческую заботу о солдатах и офицерах. Часовым в зимнее время велено было выдавать шубы, чтобы они не мучились от холода (со времен Петра I военные должны были нести караул в легкой форме европейского образца). Законодательно была ограничена роскошь, погоня за которой разоряла дворянство при Анне Иоанновне. Отныне запрещалось носить платье из ткани, стоимость которой превышала 4 рубля за аршин.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
