Под расстегнутым зеленым халатом на нем была надета футболка с изображением Мадонны. Изображение ухоженной певицы в цилиндре с торчащими из-под него светлыми локонами являло собой яркий контраст с его собственным безжизненным цветом лица. Под глазами пролегли темные круги.
Анна-Мария задалась вопросом, как Мадонна вообще оказалась на груди судмедэксперта. Скорее всего, футболку ему подарила дочь. Или внучка. Она и представить себе не могла, что он вообще знает, кто такая Мадонна.
Посреди комнаты на стальном столе лежала на спине Суль-Бритт. Окровавленные латексные перчатки Похъянена валялись рядом со вскрытым телом.
Чуть в стороне его помощница Анна Гранлунд распиливала череп другого мертвеца. Звук электрической пилы, пробивающейся сквозь черепную кость, заставил Анну-Марию содрогнуться. Она махнула рукой Анне Гранлунд, которая махнула в ответ в знак того, что вот-вот закончит. Вскоре она действительно закончила. Отключила пилу, сняла защитные очки и поздоровалась.
«Теперь все делает она, – размышляла Анна-Мария, глядя на Анну Гранлунд. – Все, кроме самого мыслительного процесса».
– Ты куришь прямо тут? – спросила Ребекка, едва смолкла пила. – Тебя выгонят.
В ответ Похъянен выдавил из себя хриплое «кхе-кхе». Все знали, что он мог бы уйти на пенсию много лет назад. Ему разрешалось делать все, что угодно, лишь бы он остался хоть еще на день.
– Вы собираетесь на меня доносить? – с довольной усмешкой прокаркал он.
– Я думала, может быть, ты нам что-нибудь расскажешь, – проговорила Анна-Мария, бросив многозначительный взгляд на мертвое тело.
– Сейчас-сейчас, – прохрипел судмедэксперт.
Он с предостережением махнул рукой, показывая, что они могут пропустить те обязательные па, которые всегда следовали, если Мелла приходила и начинала расспрашивать его до окончания вскрытия. Ругань, когда он выходил из себя из-за того, что она мешает ему, не давая закончить работу. А Анна-Мария пыталась его умилостивить. И в конце концов он сменял гнев на милость.
– Поначалу я подумал о гвоздезабивном пистолете, – начал Похъянен. – Пару раз мне попадались такие случаи – гвозди обычно исчезают под кожей. И кровотечение небольшое, как здесь. Разумеется, при условии, что один из первых ударов смертелен. Но в ранах гвоздей не оказалось, так что…
Надев новую пару латексных перчаток, он пододвинул к себе поднос, на котором лежали толстые полоски срезанной кожи. Анна-Мария подумала, что пройдет немало времени, прежде чем она снова сможет есть бекон.
– Вот входные отверстия на поверхности кожи, – сказал Похъянен, указывая на один участок. – По мелким разрывам в подкожном слое и тканях под ней вы видите, что травма очень небольшая. Нет разреза, рассекшего ткань. А теперь посмотрите сюда. Входные отверстия почти идеально круглые. И они уходят глубоко.
– Шило? – спросила Анна-Мария.
– Близко.
– Доска с торчащими гвоздями? – предположила Ребекка.
Похъянен покачал головой.
Он указал на тело Суль-Бритт левым указательным пальцем и двумя пальцами правой руки, так что его пальцы в нескольких местах отметили три раны, расположенные в одну линию.
– Пояс Ориона, пояс Ориона, пояс Ориона, – повторял Похъянен, показывая на все новые и новые участки. – Поначалу его не замечаешь, потому что уколов слишком много.
– Что? – удивилась Анна-Мария.
– Вилы, – сказала Ребекка.
Похъянен кинул на Мартинссон одобрительный взгляд.
– Да, я тоже так думаю.
Он приподнял руки Суль-Бритт.
– Никаких ран при попытке защищаться. А поскольку кровотечение столь незначительное, могу предположить, что уже первый удар оказался смертельным.
Ребекка чуть заметно нахмурила брови. Похъянен взглянул на нее и пояснил:
– Если ты умираешь, если твое сердце останавливается, то оно не гоняет кровь по твоему телу. Если кровь не прокачивается, то и наружного кровотечения нет. Возьмите, к примеру, Иисуса на кресте. Там написано, что солдаты скрестили ноги тем, кого распяли одновременно с ним, однако не стали скрещивать ноги Иисусу, поскольку он уже был мертв. Потом они воткнули ему в бок пику, и оттуда вытекли кровь и вода. Стало быть, если он не был мертв до того, то умер в этот момент. Мне много доводилось обсуждать этот вопрос с представителями церкви: им так хочется, чтобы Иисус испустил дух именно тогда, как это сказано в Библии.
– Служители церкви недолюбливают таких, как ты, – сказала Анна-Мария, чтобы развеселить его. – Совсем недавно Мари Аллен в лаборатории Рюдбека обнаружила, что черепа святой Биргитты и ее дочери Катарины в раке в монастыре Вадстена принадлежат людям, не состоявшим в родстве.
Похъянен радостно закряхтел – по звуку это напоминало мотор, никак не желающий заводиться.
– Кроме того, возраст этих двух черепов отличался на двести лет, – закончила Анна-Мария.
– Бог ты мой! – воскликнул Похъянен. – Отдайте святые мощи собакам.
– Вид у нее умиротворенный, – проговорила Ребекка. – Как ты думаешь, она спала?
– Все мертвецы выглядят умиротворенными, – сухо заметил Похъянен. – Какой бы болезненной ни была смерть. Перед тем как наступает окоченелость, все мускулы, в том числе и лицевые, переходят в расслабленное состояние.
Тень пробежала по лицу Ребекки. Похъянен мгновенно отметил это.
– Ты думаешь о своем отце? – спросил он. – Перестань. Если у него было спокойное лицо, значит, он был спокоен. Такая вероятность в любом случае существует. Так вот. Многие раны не совместимы с жизнью.
Он указал на рану между пупком и лобком Суль-Бритт.
– Вот этот удар продырявил брюшную аорту – ту, которую перерезали самураи, когда делали себе сеппуку[11]. В сердечном мешке кровоизлияние – если хотите, могу предположить, что туда пришелся первый удар. Осмотр ран показал остатки ржавчины – в этом я почти уверен, могу послать на анализ, если хотите.
– Стало быть, старые вилы… – подытожила Ребекка.
– Да и вряд ли существуют новые. Разве ими сейчас пользуются?
– А лежала она в кровати, – начала Анна-Мария.
– Да, почти на сто процентов. Мы еще не переворачивали ее, но некоторые удары прошли сквозь тело – например, вот здесь, у ключицы. На матрасе аналогичные повреждения.
– Стало быть, убийца стоял над ее кроватью, – продолжала размышлять вслух Анна-Мария. – Или рядом. Это тяжело физически.
– Очень тяжело, – согласился Похъянен. – Особенно когда удар приходится на кость. Но если ты делаешь такое, это в каком-то смысле припадок безумия. В организме гуляет адреналин. Ты в состоянии безумной ярости – или радости, почти экстаза. Именно из-за этого тормоза не срабатывают. Человек продолжает наносить удары, хотя жертва уже мертва. Очень часто это признак психического нарушения.
