Таер молчал, и немного погодя Сэра возобновила свою работу по смягчению его боли. Много магии для этого не требовалось, только нежность.
Она коснулась красного пятна в районе ребер, где завтра будет синяк, и облегчила боль магией. Хоть он и изранен, она любила его тело, мускулистое и жилистое, со множеством старых и новых шрамов. Закончив с заклинаниями, она провела пальцами по его коже.
Она вернула его домой. Он дома и наконец в безопасности.
Пальцы ее двинулись ниже, и он перехватил ее руку.
– Если хочешь, чтобы мы поспали, ложись рядом, перестань ласкать меня.
Она села на него, тонкая ткань ночной сорочки была единственной преградой между ее кожей и его.
– М-м-м, – сказала она, – кажется, сон тебя еще не очень интересует.
Он рассмеялся – низкий смех исходил словно не изо рта, а из живота.
– Не двигайся, – сказала она, прижимаясь к его губам своими. – Можешь навредить себе, если будешь шевелиться.
Много, очень много времени спустя Таер довольно сказал:
– Как мне этого не хватало.
– Мне тоже, – ответила Сэра. Она неохотно откатилась и пригасила свет. – Свет полностью не погаснет. В комнатах мермори не может быть совсем темно – я думаю, это имеет какое-то отношение к природе иллюзии.
– Так хорошо, – сказал он. – Я хочу немного поговорить с тобой, а если будет темно, я не выдержу и усну.
– Да? – Она взяла свой спальный мешок, укрыла Таера, а потом забралась к нему. Со вздохом свернулась в тепле и зевнула. – Говори быстрее.
– Расскажи мне о Хенне.
Она подняла голову, но свет находился за ним, и она не видела выражения его лица.
– О Хенне? Он рассмеялся.
– Если бы ты сама себя слышала. Просто я заметил в ней кое-что странное, и поскольку наш сын очень ею интересуется, я хотел бы больше о ней знать.
Она снова устроилась рядом с ним.
– Что именно странное? Он рассмеялся.
– Сначала расскажи ты. Потом я объясню, почему спрашиваю.
– Она Ворон из клана Ривилены Лунноволосой, – осторожно начала Сэра. – Это общее наследие всех Странников. Последний раз я слышала, что в пределах империи есть три или четыре клана Ривилены и еще несколько за пределами империи. Она пришла к нам… – Сэра остановилась. – Хочешь, чтобы я пересказала всю историю? Я тебе уже рассказывала.
– Пожалуйста, расскажи еще раз, – попросил он. Она пожала плечами.
– Она пришла к нам, потому что предположила, что Путь захватил тебя и тебя отвезли в Таэлу. Она была свидетельницей того, как убили ее возлюбленного. И хотела отомстить. И еще она хотела остановить Путь.
– Но она не пошла сразу на ферму.
– Верно. Сначала она пошла на то место, где предположительно ты умер. И шла к нам, когда лесной царь усыпил ее, а потом послал Джеса, чтобы тот принес ее сюда.
– Лесной царь не хотел, чтобы она оставалась в его царстве? – нейтральным тоном спросил Таер.
– Не знаю, чего он хотел, – ответила Сэра. – Спроси его сам, и увидишь, сможешь ли получить прямой ответ. Если бы он считал, что она может причинить вред, вряд ли он посылал бы Джеса принести ее сюда.
Таер не спорил, и Сэра снова расслабилась и прижалась к нему.
– Она помогала мне учить мальчиков, пока мы были на пути к Таэле. И она спасла Джеса.
– Ты мне об этом не говорила. Как?
– Ты знаешь, что такое фаундрейл! – спросила она.
– Нет… подожди. Это не та штука, о которой говорил мне Защитник? Та, что должна держать Защитника под контролем, но вместо этого сводит его с ума.
Сэра кивнула.
– С самого начала их было десять – теперь осталось девять. Бенрольн… я тебе рассказывала, что его клан из тех, что зарабатывают на солсенти. Он считает, что имеет на это право: солсенти убили его отца и всех остальных носителей орденов клана. Он решил, что заставит меня помогать ему, если захватит Джеса и будет удерживать его с помощью фаундрейла. Пока я разбиралась с Бенрольном, Хенна сумела уничтожить фаундрейл.
– Это было нелегко?
Голос Таера звучал нейтрально. Сэра покачала головой.
– Не знаю. Никогда не пробовала.
– Насколько сильна Хенна?
– Не знаю. Для магии нет мерной линейки. – Она нахмурилась и раздраженно продолжала: – хотя колдуны солсенти считают, что она должна быть. На самом деле тренировка значит не меньше, чем сила, хотя для Воронов в меньшей степени, чем для колдунов, которые не являются носителями ордена. Хенна очень хорошо подготовлена; это видно по ее поведению. Люди говорят «владеющий собой, как Ворон», и ее спокойствие, хладнокровие и миролюбие ясно это подтверждают.
Но она не могла скрыть тоскливые нотки в голосе.
Таер услышал это, потому что игриво потер ее нос.
– Ты так хорошо себя контролируешь, что многие думают, будто ты вообще не способна на необдуманное поведение. А что касается меня, то я обожаю время от времени всласть подраться.
Сэра рассмеялась.
– Ничего подобного. Мне приходится стараться расшевелить жалкого Барда, чтобы подраться с ним. – Она немного подождала. – Так что ты думаешь о Хенне?
– Сколько ей лет? – спросил он.
Она не это ожидала услышать, хотя Хенну, по-видимому, беспокоит, что она старше Джеса.
– Не знаю, – ответила Сэра. – Она выглядит лет на десять моложе меня. Двадцать четыре, двадцать пять, может быть. У них разница в возрасте меньше, чем у нас.
Он повернулся так, что ее голова оказалась у него на плече.
– Мне кажется, она гораздо старше, чем выглядит.
– Почему?
– Это у нее во взгляде. Когда мои глаза не говорят мне о ее молодости, я чувствую, что она старая, старая женщина.
Сэра какое-то время думала о его словах.
– Владение собой, которого стремятся достичь Вороны, обычно достигается в очень пожилом возрасте, – сказала она. – Я видела его у других Воронов, не только у Хенны, хотя сама никогда по-настоящему им не владела. – Сэра знала, что люди считают ее холодной, но ей было очень трудно сдерживать эмоции. А если она этого не сделает, то может стать очень-очень опасна для всех. Магия требует хладнокровия, а она очень вспыльчива. – Думаю, именно благодаря этому контролю Хенны Джес выдерживает ее прикосновения, хотя не переносит этого от других.
– Магия может позволить человеку прожить дольше, – сказал Таер. – Однажды я встретил семидесятидвухлетнего колдуна, который выглядел не старше сорока.
