Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Можно еще много и долго писать об этом поучительном для меня бое, неудачных и неумелых действиях командиров всех степеней – от батальона до дивизии. Он сослужил свою службу на будущее. Но потерянных жизней не вернуть.
Я часто тогда, потом и позже задавал сам себе вопрос: зачем и кому нужны были эти боевые действия, приуроченные к 25-летию Октября?
Примерно такими же были действия 21-й стрелковой дивизии в начале апреля 1942 года, когда, по сути, вся дивизия сумела за неделю боев продвинуться на 250–300 метров в нейтральной полосе. А сколько положено человеческих жизней! Кто за это в ответе? Кто???
12–15 ноября шел период ликвидации последствий боя за высоту Верблюд. Хоронили погибших друзей и товарищей, отправляли в тыл раненых, восстанавливали оборонительные сооружения и заграждения. Особенно прочно укрепили южный горб высоты и подступы к нему. Долго затем еще десятки дней нельзя было высунуть голову в районе этой высоты. Финнам она тоже дорого стала.
Штабы заполняли боевые журналы для истории, а командиры всех степеней проводили поучительные разборы. Особенно мне запомнился разбор, проведенный командиром дивизии, и высказанные им замечания, довольно-таки бестолковые. Например:
– Раненые и убитые уходят с поля боя, бросая котелки и оружие!
Или:
– Надо воевать не умением, а числом!
На замечание бригадного комиссара Семенова: «Не числом, а умением» – комдив опять:
– Я и говорю… не умением, а числом!
На этом и были закончены активные наступательные действия дивизии в районе озер Онежского и Ладожского, южнее реки Свирь.
В эти дни я узнал, что 3 ноября 1942 года под Сталинградом погиб мой родной единственный брат Рувим Львович Боград, 1924 года рождения.
Со второй половины ноября и до конца декабря полк, получив указания штаба дивизии, занимался совершенствованием обороны и поочередно выводил подразделения в тыл для боевого сколачивания и подготовки личного состава к ведению активных боевых действий. Много работы было у начальника штаба и штаба в целом: организация боевого обеспечения по всем видам, проверка несения боевой службы и беспрерывная разведка противника.
К концу года заместителем командира полка был назначен мой друг Николай Жаренов, ранее занимавший должность начальника штаба 326-го стрелкового полка. Он очень успешно организовал разведку, неоднократно захватывал пленных, за что был награжден орденом Красной Звезды.
Много времени у меня отнимала организация и ведение разведки. Взвод пешей разведки возглавлял старший лейтенант Семенов, которому я помог перевести в его взвод его родного отца из другой дивизии. Однако Семенову, несмотря на личную храбрость, не удалось сплотить взвод. В результате при проведении ночного поиска в марте 1942 года старший лейтенант Семенов, двадцати лет от роду, красавец парень, погиб. Место захоронения помню, хотя прошло более пятидесяти лет.
После этого случая пришлось переформировать взвод разведки, ввести в его состав лучших людей из роты автоматчиков полка: Яна Кайзера, Сергея Чембарова и маленького ефрейтора Левенка (парень из Владивостока). Кстати, все остались живы. Заместителем помощника начальника штаба по разведке мы назначили бывшего адъютанта командира полка, младшего лейтенанта Голева.
Все это дало свои результаты. Однажды мы решили захватить пленного днем. Нам не было ясно, кто перед нами находится. Выбрали участок и стали в тылу тренировать своих разведчиков, как приближаться к противнику ползком. Был конец мая месяца, трава выдалась густой и высокой, и вот две недели разведчики готовились в тылу на подобранном близко к переднему краю месте.
Когда все было готово, я прибыл к разведчикам и попросил показать мне, как это будет. Я сел на пригорке, и Голев показал мне направление, где должны были действовать наши разведчики. Я пошел и стал ждать. Когда прошло примерно минут сорок или пятьдесят, я спросил Голева: в чем дело, почему разведчики тянут и не начинают действовать? Я смотрю на Голева, а его глаза смеются. В это время два парня схватили и обняли меня сзади. Смотрю, да это же Чембаров и Левенок! Так искусно они проползли на открытом участке местности, что я ничего не заметил, даже шевеления травы.
Все готово. Все в исходном положении, утро. Конец мая или начало июня. Ребята пошли, более часа длился период переползания. Вдруг взрыв – все замерли. А через десять минут бегут: Чембаров и Левенок, Кайзер и еще несколько разведчиков и тащат громадного солдата. Прибыли на мой КП в роте. Я всех срочно, вместе с пленным, отправил на командный пункт полка, а спустя минут 30–40 финны опомнились и открыли вдруг огонь по нашим позициям. Но разведчики были уже вне их досягаемости. Это был очень важный пленный, он дал ценные показания. Пленный был солдатом финской армии, но по национальности швед, ростом примерно 185–190 сантиметров. Я всегда удивлялся, как могли старший сержант Чембаров, ростом примерно 170 сантиметров, и младший сержант Левенок, ростом менее 160 сантиметров, тащить на себе этого тяжелого шведа больше полукилометра ползком и довольно быстро.
Все мои разведчики были награждены орденами, в том числе и мой помощник по разведке младший лейтенант Голев – орденом Красной Звезды. Я награжден не был. Причина – я начал разведку, но не доложил своему командиру полка, в то время подполковнику Чураеву (или Чугаеву). Он мне этого не простил.
Кстати, взрыв в ходе разведки произошел уже на обратном пути при преодолении проволочного и минного заграждения. В результате Левенок получил легкое ранение шеи, но остался в строю.
Разведчики наши стали знаменитыми во всей армии.
Отгремел 1942 год, дни этого года вошли в историю страницами, написанными кровью наших людей, и, если бы меня спросили, каким цветом отпечатать тома по истории нашей страны 1942 года, я бы сказал – красным.
Новый, 1943 год встретили в землянке командира 2-го стрелкового батальона майора Кондрашова – слушали по радио выступление Михаила Ивановича Калинина, отметили фронтовыми ста граммами. Ночь была безлунная, но стоял крепкий мороз, и много-много звезд мерцало. Для меня Новый год принес радость: мне из Бугуруслана (были розыски) прислали впервые после августа 1941 года адрес моих родителей.
Ранней весной около недели в полку жил член военного совета 7-й отдельной армии генерал-майор Васильев[15]. Не могу говорить о нем вообще, запомнился как очень красивый мужчина.
Сменился командующий армией. Вместо генерал-лейтенанта Трофименко командармом стал бывший начальник штаба армии генерал-майор Крутиков[16], а начальником штаба армии стал генерал-майор Орлеанский[17].
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
