Надо бы взять себя в руки, и чем скорее, тем лучше.
— Мне нужно покормить Далтона. Извини, мы отлучимся.
И она направилась в свою спальню.
Кормление ребенка успокаивало. За закрытой дверью спальни Лэйни смогла немного прийти в себя и подумать о своей весьма непростой реакции на Гаррета. Она здорово вымоталась: по ночам Далтон постоянно просыпается и плачет…
Гаррет, что уж и говорить, привлекательный, утонченный мужчина… а она — девчонка из маленького городка… Конечно, ей льстит его внимание.
Но, несмотря на свою уязвимость, Лэйни не была настолько наивной, чтобы не понимать, что внимание Гаррета может быть всего лишь уловкой. Он приехал из-за ребенка, а не из-за нее. Ведь он даже не доверял ей.
Когда Далтон насытился, Лэйни вышла из спальни. Из новой комнаты для гостей до нее донеслись странные звуки. Она быстро пересекла холл. Гаррет стоял к ней спиной. Мышцы играли на его сильных руках, когда он проводил валиком с краской по дальней стене, придавая ей нежный персиковый цвет.
Лэйни стояла и безмолвно смотрела на него.
— Ты красишь, — наконец глупо произнесла она. — Но тебе не стоит это делать. Я не хочу, чтобы ты…
Гаррет опустил валик и повернулся к ней.
— Я так и знал, что ты скажешь что-нибудь вроде этого. И не стал ничего спрашивать.
Испытывая одновременно и облегчение и разочарование, Лэйни не знала, что и сказать. Она не представляла, как ей удастся отремонтировать комнату за две недели при ее усталости и постоянных перерывах на кормление Далтона, однако полагала, что как-нибудь справится с этим, так же как она справлялась со всем, что ждало ее рук. А то, что Гаррет приехал и стал помогать ей, даже не поинтересовавшись ее мнением… Он же Блэкмор — натура властная. И в то же время это было самым милым и трогательным из всего, что кто-либо когда-либо делал для нее. И она боялась, что слезы благодарности сейчас брызнут из ее глаз.
— Но ведь у тебя, наверное, есть еще какие-то дела сегодня, — пытаясь сдержаться, дрожащим голосом произнесла Лэйни.
Он покачал головой, отложил валик и подошел к ней.
— Если я вернусь в Остин, то, скорее всего, просто поеду в офис. Именно так я обычно провожу свои выходные. Только, по правде говоря, мне там нечего делать. Так что я вполне могу остаться. Думаю, это мне больше понравится.
Он слегка удивился собственным словам. Сердце Лэйни забилось сильнее, и ей пришлось не на шутку постараться, чтобы не выдать себя. Она не могла привязываться к Гаррету, к его доброте и чувственности. Слишком многое было поставлено на карту.
— Я уверена, что ты можешь заняться чем-нибудь поинтереснее ремонта комнаты в моем доме, — быстро заметила она.
— Ты споришь со всеми, кто пытается тебе помочь, или только со мной?
— Только с тобой, — призналась женщина.
Он рассмеялся.
— Этого я и боялся.
— Почему ты делаешь это? — не могла не спросить Лэйни. Затаив дыхание, она ждала ответа.
Он долго молча смотрел на нее.
— Потому что тебе нужна помощь. И еще потому, что я так хочу.
— Ладно, — сказала она, желая прекратить этот разговор.
Он смущал ее, а она не хотела быть смущенной. Лэйни хотела ясно мыслить, а это означало — не быть в одной комнате с Гарретом.
— Но я лучше заберу отсюда Далтона. Ему не следует нюхать краску, — она помедлила. — Ммм… я принесу тебе стакан лимонада.
Прежде чем снова приняться за работу, Гаррет проследил за тем, как Лэйни убегала. Он был уверен, что именно это она и делала. Убегала. От него. Потому что его присутствие выбивало ее из колеи, так же как и ее присутствие приводило его в смятение… Но это было не все.
Он не понимал ее или, точнее, не понимал, какие чувства она в нем вызывала. Знал только, что не мог находиться от нее на расстоянии. Он побывал на другом краю света, но так и не смог не думать о ней. Какие-то неземные силы тянули его обратно к ней. Еще не было ясности в вопросе об отцовстве Бена, как теперь возникло и что-то другое, большее, намного большее.
Он был шокирован, увидев ее сегодня. Когда она была беременна, он мог заставить себя не думать о том, какая она соблазнительная. Ведь это было бы просто неприлично.
Но теперь никакого сдерживающего фактора не наблюдалось.
А Лэйни была прекрасна. Ее фигура, стройная и хрупкая, облаченная в невообразимо короткие шорты и желтый топ, сводила его с ума. И она совершенно не была похожа на мать. Она казалась слишком молодой для того, чтобы быть матерью. Ей невозможно было дать ее двадцать пять лет. Но когда он смотрел в ее глаза, то видел в них боль, гордость и материнскую любовь. В такие моменты ему хотелось бежать от нее со всех ног и одновременно утешить ее в своих объятиях.
Это было серьезное предостережение его разума, но он не мог внять ему, потому что не мог не думать о Лэйни. Он должен был разгадать эту тайну по имени «Лэйни». Ради самого себя и ради Уолтера. Дядя был, мягко говоря, зол на то, что Лэйни игнорировала его требования.
Гаррет с час проработал в комнате и закончил одну стену. За это время не было ни малейшего намека на присутствие в доме Лэйни и ребенка.
С любопытством и некоторой обеспокоенностью он положил валик на поднос и спустился вниз. Он замер, как только ступил на порог гостиной. Лэйни сидела в кресле-качалке, откинув голову назад. Далтон спал у нее на руках. Ясное утреннее небо заволокли облака, и в приглушенном свете Гаррет наблюдал за прекрасной Лэйни, любовался нежной линией ее шеи.
И снова почувствовал страстное желание, которое охватило его, едва он вошел в ее дом. Только теперь оно было гораздо сильнее. Господи Боже, он хотел ее.
Самым странным было то, что он испытывал по отношению к ней не просто вожделение. К его влечению примешивалась забота, которая беспокоила Гаррета гораздо больше.
Ее ресницы затрепетали, и она открыла глаза. Он наблюдал, как она, моргая, пыталась сосредоточить свой взгляд на нем.
— О, я же собиралась принести тебе лимонад, — мягко произнесла она. — Извини, я случайно уснула.
— Не извиняйся. Я и сам могу взять лимонад. Я рад, что ты поспала, — он кивнул на Далтона. — Похоже, вам обоим нужен отдых. Не поднимайся, — сказал он, когда она собралась сделать это.
— Мне неудобно, что я заставила тебя работать в своем доме, — ответила она. — Знаешь, Далтон все еще путает день с ночью и по ночам спит не так уж много.
— Это значит, что ты тоже спишь не так уж много, — заметил Гаррет. — Пожалуйста, поспи еще, ладно?
Казалось, она опять хотела поспорить, и Гаррет был рад, когда она не стала это делать. Он больше не хотел ругаться с Лэйни. «Занимайся любовью, а не войной!» — нежданно пришел на ум Гаррету старый девиз. И конечно, он не мог выкинуть его из головы.
