И Харви не устоял.
И теперь она здесь, в его доме, в его жизни, и он не может придумать мало-мальски благовидного предлога, чтобы аннулировать свое приглашение и попросить Джейн уехать. И с каждой своей улыбкой, с каждым смешком эта женщина все глубже входит в его жизнь.
Да еще эти слезы. И фотография ребенка. Нет, он ничего не хочет знать о ее жизни. Не хочет!
— Кто это готовил? — спросил Харви, глядя в свою тарелку. — Пайвари?
— Я, — ответила Джейн.
Это было настоящее произведение искусства: цыпленок в имбирном соусе, украшенный оранжевым манго, красным и зеленым перцем, желтыми кружочками лимона. Джейн любила поиграть с пищей. Сегодня в ней взыграл дух экспериментаторства, и она упросила Пайвари уступить ей свои владения.
— Я так и подумал, — сказал Харви.
— Почему?
— Это блюдо похоже на вас. — Он отправил в рот кусочек. — Такое же пряное и красочное.
Джейн рассмеялась, слегка удивленная его легкомысленным замечанием.
— Мне казалось, вы любите всякие пряности. Я имею в виду пряную пищу, — спохватившись, что первая фраза прозвучала двусмысленно, уточнила Джейн.
Харви бросил на нее быстрый веселый взгляд.
— Да, мне нравятся пряности.
— Мне тоже. — Пусть понимает, как хочет.
— Вы любите готовить? — неожиданно резко спросил Харви.
— Да, если я могу придумать что-то новенькое или если есть какие-нибудь особые ингредиенты… Ну, вы понимаете, если можно поэкспериментировать.
Харви быстро взглянул на нее, в его глазах — Джейн готова была поклясться — промелькнул дьявольский огонек, и она ощутила глупое, совсем не по возрасту, смущение.
— Я говорю о кухне, — холодно уточнила Джейн.
— Разумеется, — подтвердил Харви и подцепил на вилку кусочек перца.
— Пайвари долго сомневался, можно ли мне доверить приготовление обеда, — сказала Джейн. — Боялся, что я не смогу угодить вашему вкусу, и тогда беда.
— Я скажу ему, что беру на себя всю ответственность, пусть даже вы сожжете обед, — торжественно произнес Харви и поднял стакан с вином. — Неудивительно, что ваше желание встать к плите обеспокоило его. Ведь он на этом посту лет тридцать или около того. Так что если вам захочется научить его чему-нибудь новенькому, — пожалуйста. Кулинарное разнообразие нам не помешает.
— Он очень хороший повар, — встала Джейн на защиту доброго Пайвари.
— Но его репертуар, я бы сказал, довольно однообразен, все время, насколько я помню, он готовит одно и то же.
Готовить Пайвари учила мать Харви. Джейн видела один и тот же почерк на полях поваренных книг и на старых листках бумаги, которые Пайвари хранил как величайшую драгоценность. Округлый, твердый почерк. И все эти годы Пайвари готовил то, чему его научила хозяйка, строго следуя рецептуре. А когда ожидались гости, пек шоколадное печенье.
— Вы скучаете по своей матери? — неожиданно вырвалось у Джейн.
— Нет, — ответил Харви, не поднимая глаз от тарелки.
Ничего удивительного, подумала Джейн. Когда она умерла, Харви было лет десять-двенадцать. И все же в его скупом ответе Джейн уловила странную сдержанность, даже холодность. Она отпила глоток вина.
— Вы часто вспоминаете о ней, о том времени, когда были ребенком?
— Нет. Я не трачу время на воспоминания и размышления о прошлом.
Харви осушил стакан до дна и положил рядом со своей тарелкой салфетку — знак того, что он покончил с едой, а также и с разговором. Джейн притворилась, что не заметила этого.
— Я имела в виду, помните ли вы сказки, которые она вам читала, детские песенки, которые пела перед сном? Вот такие вещи, понимаете?
— Думаю, она все это делала. — Харви отодвинул кресло и встал из-за стола. — Благодарю вас, обед был превосходным. Извините меня, я должен еще поработать.
Получаемое им удовольствие от пряных и пикантных блюд и разговоров, видимо, имеет свои пределы, решила Джейн. Она почувствовала разочарование, и это ей не понравилось.
Маргарет позвонила на следующее утро.
— Ну, как дом, Джейн? Понравился? Правда, замечательный?
Джейн потребовалось время, чтобы вспомнить, о чем, собственно, идет речь: мысль о переезде уже стала для нее историей.
— Дом очень хороший, — честно ответила она. — Но Харви предложил мне остаться у него. Похоже, я понравилась Пайвари.
Маргарет издала тихий смешок.
— Без сомнения.
— Харви хочет, чтобы я научила Пайвари готовить что-нибудь новенькое, так сказать, расширила его репертуар. — Джейн сама не понимала, зачем несет всю эту чушь, кого надеется одурачить.
— Дорогая, — в голосе Маргарет звучало явное сострадание, — нам надо поговорить.
— О чем?
Маргарет вздохнула.
— Вы знаете о чем. Вы произвели на меня впечатление очень разумной особы. Уверена, вам будет неприятно это слышать. Я понимаю, всегда лучше заниматься собственными делами и не лезть в чужие. Но, поверьте, дорогая, я знаю Харви. Он…
— Вы очень много знаете, — не удержалась от ехидства Джейн.
— Да, много. К сожалению. Я чувствую, что мой долг как женщины — предостеречь вас. Харви очень обаятельный мужчина.
— Я понимаю вас.
— Он излучает сексуальность.
— Я заметила это.
— И разбивает сердца. Я уверена, он делает это не нарочно, поймите меня, но в итоге всегда получается именно так.
— Я и об этом слышала, — заявила Джейн, сохраняя спокойствие.
— Конечно, я могла бы догадаться, что вам уже обо всем известно. Такие вещи витают в воздухе. Значит, вы знаете о Марджори.
— Знаю, — подтвердила Джейн, — и достаточно хорошо. А вы… тоже были его жертвой?
Маргарет рассмеялась.
— Конечно, только сто лет назад, когда мне было девятнадцать, но теперь, слава Богу, я полностью выздоровела. Мне нравится портить Харви настроение, напоминая о тех бурных временах. Так что понимаете, мы знаем друг друга всю жизнь. — И в ее голосе прозвучало что-то похожее на грусть.
— Спасибо, Могги, я ценю вашу заботу, но думаю, что смогу сама о себе позаботиться.
— Будем на это надеяться. — Этим Маргарет как бы подвела черту и, меняя тему разговора, добавила: — Значит, увидимся в субботу у меня на вечеринке.
— Если ваше предложение еще в силе.
— Конечно, в силе. Поскольку вы будете с Харви, чудесный вечер вам гарантирован. Вам приготовить одну комнату?
— Нет, — отказалась шокированная Джейн. — Надеюсь, это не создаст для вас проблем?
