— Понимаешь, — продолжил дух. — Да, я была эльфой… светлой. И такой же как ты гимназисткой. Одной из лучших на потоке, — в голосе послышалась грустная усмешка. — Я почти успела написать диплом, и тут появился он!
Вот тут моё любопытство не выдержало и я‑таки взглянула на эльфу. Чёрт! Мне кажется или у неё на глазах проступили слёзы?
— Раньше… раньше я ни на кого не смотрела. Знала, что чувства для меня — это пытка. И… непозволительная роскошь. Принадлежность к королевской династии не даёт мне право выбора. Брак из соображений государственной необходимости — вот моё будущее. А тут он!..
Алсея на мгновение умолкла, ну а я, затаив дыхание, ждала продолжения.
— Он был человеком. Да–да! Обычным! Принц соседнего государства. И я подумала: почему бы и нет? Возможно, государь не воспротивится нашим отношениям? Но я забыла, что он человек. Пусть и магически одарённый. Слишком одарённый, — послышался горький вздох. — Настолько, что я… я полюбила… доверилась ему. А потом…
Послышался всхлип, и на какое‑то время в ванной комнате воцарилось молчание.
— Потом что‑то произошло. Я поздно осознала, какую глупость сотворила, подарив ему своё тело и душу. Нет, ты не подумай, ничего предосудительного с точки зрения морали он себе не позволил. Проблема была в том, что я готова была подарить ему всё. И тело, и душу. Второе ему было без надобности, — грустно молвил дух. — А вот тело… его он забрал без колебаний. Для своей сестры. Представь, каково это — видеть как твоё вместилище свободно разгуливает по территории гимназии, и не иметь сил даже слово молвить…
— Зачем ему это? — ляпнула я и испугалась, что вновь обижу бедную эльфу своими глупыми вопросами.
— Его сестра очень сильная ведьма. Наступила на хвост кому‑то более могущественному, и за ней началась охота. Они имитировали её смерть, переместив дух в моё тело.
— Но почему именно ты?
— Потому что особа королевских кровей более защищена, нежели обычные люди. Потому что для вселения необходимо было моё искренне желание отдаться ему целиком и полностью. И я это сделала! Не понимая, что творю, но сделала.
Опять вокруг повисла в этот раз гнетущая тишина. Я сидела в уже остывшей воде и пыталась осознать, каково это? Предательство было слишком жестоким. Одно дело если бы её убили. Подло, но никаких страданий. А так? Обречённая на вечные муки… от одной мысли об этом стало жутко.
— Кто он? — словно могла чем‑то помочь, спросила я.
И поняла, что в списке моих не выполненных здесь дел прибавилось сразу два пункта: во–первых, отомстить за Алсею, но… очень большое «но»… объект мести — сильный маг, а значит я должна подготовиться. И вот не знаю почему, но все остальные вопросы как‑то отошли на второй план. И пришло осознание: чем скорее изучу программу гимназии, тем скорее смогу помочь и Алсее и возможно даже Антону.
В таких думах, под затянувшееся молчание духа, вылезла из ванны, обтёрла облепившую тело пену, накинула пушистый халат и, не говоря ни слова, двинулась в гостиную, где на столе лежала стопка учебников. Я ощущала, что должна, просто обязана как можно скорее изучить всю программу.
— Альранд, — неожиданно промолвил дух.
— Альранд? — ясно–понятно, что имя ни о чём мне не сказало.
— Он молод, высок и крепко сложен. Широкие плечи… тёмно–русые, вечно собранные в хвост длинные волосы. Выразительные глаза цвета стали в обрамлении тёмных ресниц. Густые тёмные брови, ямочки: на волевом подбородке и на щеках, когда он улыбается… — и несмотря на все обиды, в голосе призрака звучала нежность и тоска. — А его голос… эти бархатистые нотки… от одного его звучания хотелось вывернуться наизнанку и отдать всю себя…
И хотя я здесь не так и давно, но этот образ уж слишком напоминал одного очень опасного типа, и что‑то подсказывало: задача упрощается, ведь и у Антона, и Алсеи, кажется, один и тот же враг.
М–да уж. С одной стороны, понимаю, что слишком много на себя взваливаю. А с другой ничего не могу с собой поделать. Да, никто не просит лезть в это дело, но не могу я так же, как и в той, прошлой, земной жизни просто плыть по течению. Не могу и всё тут!
— «И встретит сын правящей длани янтарные очи, и войдёт вслед за ними в нижний мир, чтобы те, обернувшись мглою ночною, к свержению Кхёрна его привели», — процитировала я неожиданно всплывшие в сознании, слова «огнегривой».
Призрак как‑то уж больно резко шарахнулся от меня, вскрикнув.
— Это ты?! — в голосе не было и намёка на дружелюбие.
— Что? — не поняла я.
— Это для тебя Альранд забрал моё тело! — с обвинением выкрикнул призрак. — Да… я слышала, что оно уже погибло, и да… я не верила, что ты соизволила сдохнуть, — шипела Алсея. — Так вот какое тело ты выбрала…
— Ты чего? — уже не на шутку перепуганная тихо спрашиваю, а сама, того не замечая отползаю подальше от разгневанного духа.
И вдруг до меня дошло! Алсея решила, что ведьма воплотилась в меня! Ой–ёй… и как же её разубедить‑то?
— И с чего такие выводы? — последнее я произнесла уже вслух.
— Не пытайся обмануть меня, Эльма, — рыкнул метающий глазами молнии дух. — Эта часть пророчества вечно была у тебя на устах! О том известно всем! На этом ты и спалилась в моём обличии, да–а? — оплывая меня по кругу, и не отрывая горящего взгляда, протянуло привидение.
О господи! С такими друзьями и враги не нужны!
— Да нет же! Ты не права! — выкрикнула, пытаясь достучаться до сознания разгневанного духа. — Я слышала эти слова от одной рыжей…
— Рыжей, говоришь, — недобро ухмыльнулся дух. — Ну, ну… Вот одного не пойму, к чему вся эта игра? Зачем ты здесь? Тебе мало того, что проделал со мной твой братец, решила ещё нервы помотать? Так с меня уже хватит! Слышишь! ХВА–АТИ–ИТ!!! — возопил дух так, что стёкла в окнах задрожали.
Не успела я и слова молвить, а Алсея растворилась в воздухе, словно её никогда и не было.
Обидно стало до ужаса. Да ещё переживания и кошмары последних дней как‑то разом навалились. И я заплакала. Со всеми сопутствующими: сопли, слезы, красный нос, опухшее лицо… И тут, словно гром среди ясного неба, раздаётся стук в дверь.
Делаю вид, что меня нет дома. Но кто‑то там слишком настырный. Входная дверь ходит ходуном, подозрительно поскрипывая и уже едва не слетает с петель, судя по звукам. Ну что делать? Вытираю сопли, слезы и смачно шмыгая носом плетусь открывать.
И тут моя челюсть плавно так… но верно, отпадает. Потому что на пороге… стоит он!
— Кхёрн… — понимая, что приобретаю дурную привычку падать в обморок шепчу я и ощущая, как моё тело подхватывают сильные мужские руки, проваливаюсь в забытьё.
— Не связывались бы вы с ней, — слышится откуда‑то ворчливый голос, явно принадлежащий нашей мадам «Каргуле». — Она совсем не то, чем кажется… это у вас сил сейчас нет, вот и не видите. А может это вообще ловушка? Шли б вы, а?
